Читать книгу - "Запрещенные слова. Том 2 - Айя Субботина"

деловых костюмов, шелковых платьев, кашемировых свитеров. Мои руки сами находят то, что нужно. Черные плотные леггинсы, обтягивающие ноги, как вторая кожа. Длинный, объемный свитер крупной вязки, который скроет дрожь в плечах. Высокие кеды на толстой подошве - конечно же, «Конверсы».

Собираю маленький рюкзак - купила его на какой-то модной распродаже, так и не поняла, зачем, если он не подходит даже к моим повседневным не рабочим образам. Но сейчас он как раз кстати - бросаю туда влажные салфетки, маленькую бутылку с водой, крем для рук, расческу (наверное, у меня же растреплются волосы?), кошелек.

Смотрю на себя в зеркало, и обнаруживаю в своем взгляде смесь любопытства и азарта, хотя нотки страха где-то там тоже есть. На щеках - лихорадочный румянец. Женщина в отражении не похожа на холодную, рассудительную Майю Франковскую. Она похожа на девчонку, которая сбегает из дома на первое в своей жизни свидание. Свидание с главным хулиганом школы.

Я собираю волосы в высокий, тугой хвост. Добиваюсь практически математической гладкости, чтобы ни одна прядь не лезла в глаза. По мере того как истекают озвученные Славой тридцать минут, начинаю нервничать. Но где-то глубоко внутри, под слоями легкой паники и сомнений, пробивается робкий, но настойчивый росток… предвкушения.

Когда телефон на консоли «оживает» входящим вызовом, я уже почти пританцовываю на месте от нетерпения.

— Спускайся, трусиха, - слышу в динамике знакомый насмешливый голос.

— Я не успела побрить голову под шлем - ничего? - пытаюсь отшучиваться, пока выхожу и только с третьей попытки вставляю ключ в замочную трясущимися пальцами. Если срочно не возьму себя в руки, то Дубровский будет в курсе моих нервов, как только я до него дотронусь.

— Ничего, Би, я всегда таскаю с собой «машинку» - могу совершить этот акт вандализма своими руками.

— Ноль сочувствия в голосе, - делаю вид, что ворчу, хотя наша непринужденная беседа все-таки расслабляет.

Уже перед дверью выхода из подъезда, притормаживаю.

Мысленно считаю до десяти, успокаиваю дыхание, но, конечно, ни черта не получается.

Когда выхожу, то первое, на что обращаю внимание - длиннющие ноги Дубровского, перекрещенные и вытянутые вперед, пока он бедрами «подпирает» байк. Он стоит примерно так же, как на тех фото, которые впервые прислал мне как «Hornet».

Поза, в которой он мог бы легко украсить обложку любого журнала - хоть о спорте, хоть о стиле. И даже - или, скорее, особенно? - мужскую версию какого-нибудь «Плейбоя».

На нем уже знакомые мне черные рваные джинсы и объемный темно-серый свитер без резинок и с широким горлом, из которого выглядывают крепкие, разукрашенные татуировками ключицы. И, конечно же, «Конверсы», на этот раз почему-то белые, как будто нарочно для контраста.

Если не вдаваться в детали, то наши образы выглядят… парными.

Возможно, Слава думает о том же, когда замечает меня и в первые мгновение ничего не говорит, а просто скользит взглядом вверх-вниз. Ему даже в голову не приходит, что это может ощущаться слишком… интимно и неуютно. Хотя какое к черту «слишком интимно», если… господи боже… вчера он чуть не трахнул меня снова, на этот раз - в женском туалете.

Мы виделись вчера.

Видимся сегодня.

«И тебе уже сейчас хочется увидеться с ним и завтра тоже», - «услужливо» подсказывает лишенный фильтров внутренний голос.

— Все в порядке? - первой нарушаю затянувшееся молчание. - Или мне переодеться?

— Ммм… - многозначительно тянет Слава, отрывается от мотоцикла, отстегивает от заднего сиденья белый шлем с ярко-оранжевым визором, и идет ко мне. - Нет, Би, все отлично, я просто пускаю на тебя слюни как голодная псина.

Я чувствую дрожь в коленях просто от одних этих слов. Еще даже не дотрагиваясь.

Не трудно представить, что эта поездка будет просто… катастрофической с точки зрения сохранности всех моих внутренних систем безопасности.

— Сначала - маленький инструктаж, Би. - Слава перебрасывает шлем на сгиб локтя, потом, до того, как я успеваю понять, что он задумал, берет за талию одной рукой и легко, с тем же ровным дыханием, несет меня до байка. Сажает на место водителя, а сам становится так близко, что мне приходится молиться, чтобы сила гравитации не утащила меня в него, как в черную дыру.

— Я первый раз буду ездить… - пытаюсь вставить свои пять копеек.

— Я помню, трусиха, - усмехается. - Самое главное правило: села - дала.

Мы смотрим друг на друга.

В серебряных глазах - не то, что черти - там рогатый демон преисподней просто заливается адским смехом. А уголки губ Славы слишком очевидно подергиваются с ним за компанию.

— Уронил - женился, - парирую я, непонятно где взявшейся смелостью.

— Кто-то изучал азы, я вижу, - одобрительно лыбится уже практически как Джокер - от уха до уха. Только очень адски красивый Джокер. - Давай я тебя просто уроню без последствий и у нас появится законный повод трахаться не только когда происходит какая-то хуйня?

— Я думала, молодые успешные холостяки с отличным финансовым бэкгранудом не торопятся «окольцовываться», - говорю я, стараясь не думать о том, что сейчас мы снова так близко, что запах присыпанного солью лайма, который теперь навеки-вечные будет ассоциироваться для меня с Дубровским, практически просачивается сквозь все гранитные стены моего самообладания.

— Не забудь сказать им об этом, когда встретишь, - легко отбивает мой слабенький пас Слава. Потом на секунду прикусывает нижнюю губу, так, что когда снова отпускает - серебряное колечко поблескивает от влаги. - Самое важное, Би. Постарайся сосредоточиться.

Пока я готовлюсь к тому, что сейчас будет очередная порция шуточек, поворачивается ко мне спиной, становится между моими коленями, выталкивая почти все свободное пространство между нами. Берет мои руки в свои - я вздрагиваю, от теплоты, шершавости и крепкости его ладоней. От того, что Слава на секунду как будто сжимает их чуть сильнее, чем нужно. Хотя я понятия не имею, в чем именно состоит это «нужно».

— Держаться, Би, нужно здесь, - кладет мои ладони себе на живот поверх свитера. Я инстинктивно одергиваюсь, потому что на секунду хочется вцепиться в него прямо сейчас. А еще потому что он подается назад, и мой нос буквально упирается в его спину.

— Поняла, - говорю предательски дрожащим голосом.

— И еще, - Слава, не отпуская моих рук, ведет ими вверх, по крепкому прессу, рельеф которого ощущается даже через плотную вязку свитера, до груди, которая абсолютно каменная