Читать книгу - "Предатель. Мы (не) твои - Мила Гейбатова"

– Какое тебе до этого дело? Ты женат, – кривлюсь, произнося эту фразу, – и, наверное, со своими детьми. Жанна же ходила беременная. Или ты меня разыскивал, чтобы обменяться опытом в воспитании маленьких детей? Возраст у наших, поди, примерно одинаковый, – договариваю и прикусываю себе язык.

Демид ведь не дурак, сейчас живо посчитает, когда у меня появились Саша с Антошкой.

– Не ерничай, пожалуйста, – Волчанский тяжело вздыхает. – Можно я присяду?

– Все равно тебя не выгнать, – передергиваю плечами.

– Ответь, а я расскажу, зачем я тебя искал, – произносит Демид, выкладывая на стол конверт, один в один как тот, что я сожгла. – Ты ведь не читала, да? – он следит за моим взглядом. – Руслан предатель, преследовал лишь свои цели. Я как знал, что надо подстраховаться, отправить копию курьером, но не сделал этого, – Волчанский сокрушенно качает головой. – Ответь, прошу. А потом прочти письмо, наконец–то поговорим. Давно пора.

Глава 33

Столько горечи в его словах, столько боли во взгляде, что я невольно проникаюсь.

– Ма! – кричит Саша, требуя возвратить внимание на них с братом.

Это меня спасает, я отворачиваюсь к детям, снова закрываясь в своем панцире.

– Я сожгла то письмо, не знаю, что тебе сделал Руслан, но то твое послание испепелила я. Со вторым поступила бы точно также, – холодно произношу, поджав губы.

– Значит, надо было слать еще и еще, пока бы ты не прочла, – настаивает на своем Волчанский.

– Я по–твоему мальчик из чулана, которого приглашают в волшебную школу? Чтобы меня закидывать корреспонденцией, которую отбирают злые дяди и тети? – опять оборачиваюсь к Демиду. – У тебя не было нормальных способов связи?

– Представь себе, не было! – Волчанский повышает голос. – И, если бы я тебя закидывал письмами, конспирации пришел бы конец, – добавляет он уже тише. – Потому я и попросил Руслана. Дурак.

– Тут я спорить не буду, – возвращаю свое внимание детям. – Я не знаю, что за навязчивая у тебя идея, но не нужно. У тебя своя жизнь, у меня своя.

– У меня был план, он сработал почти во всем, но не с тобой, – убитым голосом произносит Демид. – Ты нашла другого.

– Ага, двоих сразу, следуя твоей логике, ведь квартиру мне подарил не отец детей, – произношу эту фразу нарочито весело, краем глаза наблюдая за реакцией Волчанского.

Но он предпочитает и дальше сокрушаться.

– Это я во всем виноват, разрушил обе наши жизни, считая, что спасаю.

– Давай без этого, хорошо? Ты ушел, ничего мне не сказав! Ты бросил меня, даже не написав короткое сообщение! Я ждала тебя с командировки! А ты в это время женился на другой! Подарив мне кольцо за месяц до этого! – Разворачиваюсь всем корпусом к Волчанскому, попутно включая детям канал с мультфильмами. Из меня прорвалась плотина, я больше не могу изображать равнодушие. – В каком именно из этих моментов ты меня спасал? В каком, Демид? Просвети! И заканчивай уже со своей театральщиной, я девушка простая, инженер–проектировщик, а не модный блогер, как твоя супруга. Уж соизволь выражаться конкретнее безо всяких дерьмовых спецэффектов, – хватаю конверт и с яростью рву его, – что б их. Терпеть не могу письма! Мы в двадцать первом веке! – добавляю зачем–то и наконец затихаю.

– Ты новости смотришь? – произносит Волчанский, проследив за падением клочков бумаги.

– Если ты о проблемах у семьи твоей супруги, то вчера узнала, – отвечаю, тяжело дыша.

Внутри меня все так и клокочет от бессильной ярости, но я сижу на месте.

– Да, я об этом. Мой покойный тесть угрожал моим родителям, их бизнесу, там долгая история, просто поверь в то, что мои родители не такие, как он, пусть и доход у них всегда был сопоставимым.

– Допустим, – киваю, вспоминая единственную встречу с Мирошниченко старшим и полное игнорирование меня родителями Демида.

Последние явно миролюбивее.

– Еще и Жанна, эта избалованная идиотка, помешалась на мне. Пойми, я спасал тебя! Они бы тебя убили, ты для них никто! – перескакивает с темы на тему Волчанский. – Мы с отцом решили, что изнутри мне удастся быстрее посадить Мирошниченко, мать нас поддержала.

– Ну, кажется, тебе удалось, Мирошниченко посадили, – следом за яростью меня накрывает апатия.

– Да, это удалось. Прости меня, Маргарита, прости! – Демид вдруг падает передо мной на колени. – Прости! Жанна никогда не была беременна от меня! Если хочешь знать, между нами не было близости! Я использовал ее, пока она считала, что использует меня!

– И тем не менее ты ничего мне не сказал, не поставил в известность, – произношу, тяжело вздыхая и чувствуя, как по моим щекам скатываются непрошенные слезы. – К чему мне это знать теперь? К чему, Демид? К чему ты меня снова мучаешь? Ведь я любила тебя, кольцом этим твоим любовалась каждый день, была на седьмом небе от счастья, идиотка. А ты…

– Поверь, предложение не было насмешкой, – Волчанский сжимает мои ладони и смотрит на меня взглядом преданного щенка, – честное слово, я был искренен! Дарил кольцо в знак любви и верности! Но я просто не мог тебя подставить, не мог! Не мог рассказать свой план! За нами следили! За мной и тобой, также за родителями. Я чуть было по электронной почте не отправил тебе объяснения, благо, отец вовремя остановил. Ты не представляешь, как я мучился! Я ведь весь месяц ломал голову, думал, как тебе сказать. Я не мог рассказать все откровенно, как сейчас, этим бы я подставил тебя. И я не мог взять и написать, что я тебя бросаю! Ты бы тогда ушла и все!

– Я и так ушла, ты женился на другой. Только мне было втройне больнее, что я оказалась недостойна элементарных объяснений.

– Я знаю! Я видел твои глаза на свадьбе, до сих пор помню твой взгляд. Я не спал всю ночь, оставил Жанну одну, уехал и все писал, и писал, думал, объясню в письме, ты поймешь. Я быстро найду доказательства и вернусь. Я ведь продлил аренду квартиры на полгода вперед, полагая, что управлюсь за пару месяцев.

– Ты всерьез считал, что я прощу тебя через пару месяцев? Да даже имея это письмо и прочитав его, я бы решила, что ты снова издеваешься! Что решил организовать себе бесплатную любовницу! – произношу сквозь слезы.

– Арест Мирошниченко послужил бы доказательством моих намерений. И я попросил своих родителей, они бы подтвердили мои слова, у нас с ними был уговор: я помогаю – они навсегда отстают с тем, как мне жить, и принимают тебя. Им бы ты поверила, они не Руслан,