Читать книгу - "Цветок душевного стриптиза - Галия Мавлютова"

Я ненавидела Марка Горова лютой ненавистью. Сволочь, редкая сволочь. Этот человек вынуждал меня плохо говорить, плохо думать и даже плохо жить. От Горова исходило только дурное, грязное, плохое. Из-за него мне очень трудно сейчас. Благодаря стараниям этого чудовища мне придется опуститься на ступеньку ниже, мой социальный статус резко упал из-за пресловутого Марка Горова.

Итак. Все по порядку. Падает не только рейтинг. Может упасть тонус. И заодно статус. И чего они все падают и падают? Я никогда не выйду замуж за Черникова. Мне противно продаваться. Ощущения не из лучших. Кажется, наконец я приняла разумное решение. Разумнее не бывает. Живут же люди. Работают. И не умирают от пониженного статуса. Это же не кровяное давление. Ничего со мной не случится. Меня не убудет. Стану покупать продукты в соседнем ларьке, ездить по городу на маршрутках. Превращусь в обычную девушку, бедную и честную. Я пошла на соседнюю улицу, нашла там маленький фитнес-клуб и нанялась администратором. У меня даже трудовую книжку не спросили. Она им была без надобности. А содержание предложили не ахти какое. Шесть тысяч в месяц плюс бонусы и премиальные. Прожить можно. Нелегко будет протянуть. После моей зарплаты в «Макси» мое нынешнее содержание резко сократилось до мини. В компании мне неплохо платили по нынешним временам. Тридцать восемь без налогов. Хватало на бензин, супермаркет и дорогой фитнес. И на отдых в Тунисе. А на Австралию пришлось одалживаться у мамы. Зато сейчас у меня просто бешеные деньги. Шесть тысяч российскими рублями. Не разбежишься. Можно оплатить счета и навсегда забыть про машину. Видели бы меня клиентки из моего клуба. Умерли бы разом. Все без исключения. Но не от зависти. От ужаса. Я позвонила маме.

– Мам, у меня все нормально. Я устроилась. Кем и куда? Ну, это, в клуб, администратором, здесь недалеко, рядом, – сказала я.

Нет. Не сказала. Прошептала. Но мама все слышала.

– Я сейчас приеду, – сказала мама.

Она тоже говорила шепотом. Мы обе потеряли голос. В одно время. Я положила трубку и задумалась. Что же такого я сделала, что мама потеряла голос? Я же не пошла на панель. Ничего не украла. Никого не убила. Просто опустилась на одну социальную ступеньку ниже, чем полагалось по статусу.

Надо что-нибудь приготовить. Хоть какой-нибудь обед. Но сил не было. Вся энергия вышла, полностью истрачена на скат по социальной лестнице, сегодня я опустилась на одну ступеньку ниже.

– Настя, ты не будешь работать администратором в клубе, – сказала мама, когда я открыла дверь.

Она зацепилась плащом за ручку. Сердито дернула, послышался треск, и мама заплакала, жалобно, не скрываясь от меня.

– Мам, почему, скажи мне? – сказала я, вытаскивая мамин плащ из заключения.

– Ты училась в специальной школе, окончила ее с золотой медалью, университет с красным дипломом. Я не позволю тебе работать в фитнес-клубе простым администратором. Не позволю.

Мама почти кричала. Она взывала к моей гордости. Она пробуждала мое самолюбие.

– Я привезла деньги. Ты больше не будешь ходить пешком. Вызови механика, пусть починит машину. Тебе нельзя терять статус. Ты купишь абонемент в свой клуб. На шесть месяцев. И прекрати экономить. Ты начнешь вести привычный образ жизни. У меня нет лишней дочери. У меня одна дочь. Я живу ради тебя. Мы выдержим эту ситуацию. Выстоим. Вместе. Я возьму еще одну халтуру, но не дам тебя в обиду, – у мамы появился голос.

Она больше не шептала. Мама будто выступала на митинге от имени всех российских матерей. А я тихо заплакала.

– Мам, ну это же временно, – сказала я.

– Не бывает ничего временного. Безысходность засасывает. Это болото. Трясина. Застой. Ты не пойдешь на временную работу. Никогда. У нас ничего не случилось. Ты отдохнешь. Пойдешь на курсы, подтянешь язык, это полезно для мозговой деятельности. И у тебя не будет времени на размышления. Мы выстоим. Нас двое, – мама обняла меня.

Она уже не плакала. И я притихла. Золотая у нас мама. Есть такая реклама. А в душе кошки скреблись. От умиления. От наплыва родственных чувств. Хорошо, что у меня есть золотая мама, драгоценная. Моя милая и любимая. Я говорила мысленно, но мама все слышала. У нее для меня есть третье ухо. Она всегда слышит мои немые слова.

– Мам, мне Черников предложение сделал, торопит меня с ответом, как ты на это дело смотришь, – сказала я, утыкаясь в мамины колени, – ты же хочешь, чтобы я быстрее замуж вышла.

– Настя, думай сама, решай. – Мама погладила меня по затылку, а я тихонько поцеловала материнское колено. – Ты же не любишь его. А с нелюбимым жить непросто. Я прожила с твоим отцом много лет, а разлюбила в один день. И в тот же день выставила его. Не смогла даже смотреть на него. Настя, подумай хорошенько, не спеши. Я тебя не отговариваю. И не уговариваю. Денис Михайлович – мужчина богатый, а с такими людьми сложно строить семью. Он старше тебя. А ты же совсем девочка, маленькая еще, подумай, Настя, решай, но не торопись. Ты не будешь больше экономить, трястись над каждой копейкой. Я избавлю тебя от нужды. И ты не бросишься в замужество, как в омут, чтобы не страдать от безденежья. А в остальном полагайся на себя, слушай свое сердце, как оно подскажет, так и поступай. Я тебя не оставлю. Не спеши жить, Настя. Успеешь. Наживешься. Я так хочу, чтобы ты была счастливой. Хоть с Денисом, хоть с кем угодно.

Мы долго сидели в темноте, обнявшись, молчали, вздыхали, но не плакали. Потом мама уехала. Деньги оставила на столике. В конверте. Я больше не нуждалась. У меня были средства к существованию. На шесть месяцев. Можно было спокойно жить, не нервничать, не изводиться, вести привычный образ жизни. В конце концов, я могу реанимировать отношения с Черниковым. Нужно реанимировать наш роман, попробовать начать все заново. Ведь я когда-то была в него влюблена. Тысячу лет назад. Можно вновь наладить нарушенную связь, чтобы понять человека. Вполне вероятно, что в нем говорит мужская бравада, а сам он прячется за грубыми и бестолковыми словами. Мужчины часто так поступают. Они играют с окружающим миром в прятки. У меня было смягчающее обстоятельство. Я очень хотела замуж. Очень. Я мечтала о ребенке, маленьком, смешливом карапузе. И я позвонила Денису. Он сразу приехал. И мы закружились в обновленном ритме. Денис довольно мило ухаживал. Черников принял мой женский призыв за чистую монету. Он видел во мне будущую спутницу жизни. И относился ко мне как к собственности. А я кружилась в вихре безудержной свободы. Я пыталась понять Дениса. Прочитать его. Ведь скоро мы станем одной семьей. Я приму мужа как данность. Мне придется изменить фамилию. Денис будет для меня родным человеком, больше, чем отец. Однажды я застала его за чтением. Денис с упоением читал «Костер ведьмы».