Читать книгу - "Любовь без рецепта, или История Нади Шараповой, родившейся под знаком Девы - Елена Ларина"

— Прощай, люби-и-имый город, уходим завтра в мо-о-оре! — протяжно и нежно пропела сестра.

И в этот момент я простила ей все шалости. Как, впрочем, прощала всегда. Так ведь и полагается: прощаясь, надо простить. Только в море я не уходила.

— Послушай, Надька! — прошептала она. — Ты дурой-то не будь! Постарайся там свой шанс не упустить! Шанс — он, знаешь, раз в жизни выпадает.

И запела снова:

— Один раз в год сады цветут, один раз в год…

Я опять едва не разревелась.

— Не буду! — пообещала я. — Знаешь, как мне хочется выучиться!

Она посмотрела на меня своим фирменным взглядом, будто я сказала какую-то глупость несусветную. Вечно она меня поддевает.

— Ну что такое? — сказала я обиженно. — Что опять не так?

— Ох, Надька, Надька! Учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал великий Тутанхамон.

— Ленин! — поправила я.

— Тутанхамон, Ленин — все одно мумии. А мы живые — нужно не только об учебе думать. Найдешь себе женишка из питерских — такого, чтобы с квартирой. А если машина есть, то вообще…

Никогда я, наверное, не смогу привыкнуть к этим ее выкрутасам. Только что всерьез говорили о моей будущей учебе, и вот на тебе!

— Ничего ты, кажется, не понимаешь! — покачала она головой. — Будешь грызть гранит науки, как крыса последняя, пока зубы не источишь… И очки нацепишь на нос, потому что ослепнешь, сидя над книгами по ночам. А ты не в книги, а по сторонам гляди, вокруг люди живые. Только и ждут, когда ты, красивая и молодая, обратишь на них свое драгоценное внимание, спасешь от одиночества и моральной деградации! И по ночам нужно не книжки читать, а… — она сладко зажмурилась и посмотрела на меня. Посмотрела-посмотрела и махнула рукой:

— А ну тебя, все равно не поймешь!

Да нет, почему же, я понимаю. Только есть вещи, над которыми грешно смеяться. Люблю сестру, но не могу никак привыкнуть к ее легкомысленному взгляду на многие вещи. Зато вот мать, наоборот, подошла к моим проводам более чем серьезно. Собирала так, словно в кругосветное плавание отправляет или на войну. Сунула в дорогу вареную курицу, яйца, бутерброды, колбасу, сыр… Все это мне предстояло уничтожить по дороге из Новгорода в Петербург. Мои попутчики будут любоваться пейзажами, проплывающими за окном, кто-то будет читать книгу, кто-то играть в шахматы или карты. А Надя Шарапова будет уплетать свои припасы!

— Мама, да тут же всего ничего ехать! — сказала я, не зная, куда девать все это добро.

— Не пропадет! — сказала она убежденно. — И моду эту теперешнюю не перенимай — худеть, пока кости не станут видны. Ты и так у меня тоненькая, как стебелек. Ох!..

Отец закачал головой, оторвав ее от меня.

— Вот, распустила нюни! Езжай, Надюша, и пиши-звони почаще!

Сестра-заноза прибежала на вокзал за минуту до отправления. Сунула в руки какую-то книжку.

— Это праздник со слезами на гла-а-азах! — пропела в ухо, имея в виду, конечно, мать.

Я насупилась — вот ведь характер, даже сейчас не может не посмеяться. Хорошо, что мама не слышала. Я покраснела и поцеловала мать в мокрую соленую щеку.

— Устроишься у тетки, — мать слегка нахмурилась, но ничего больше не сказала.

Впрочем, я и так знала, что между ней и сестрой мужа давно кошка пробежала — черная. Тетя Валя маму невзлюбила и даже после свадьбы пыталась сосватать брату какую-то знакомую девицу. Разумеется, мама после этого предпочитала не поддерживать контактов с ней, но сейчас выхода не было. Мне нужно было где-то разместиться в Петербурге, снимать квартиру — дороговато, к тому же тетка не слишком упорствовала.

— Она будет рада тебя приютить, — сказал отец после недолгого телефонного разговора с сестрой и выразительно посмотрел на маму.

Я подумала, что, будь у меня младший брат, я бы тоже старалась подыскать ему невесту по своему вкусу. Но брата у меня нет, вместо брата родители наградили меня сестрицей и весьма ехидной особой, нужно заметить.

Услышав о готовности тети Вали принять меня на время учебы, Ленка скривилась, подумала секунду и сказала:

— Бедная Надя, придется ей и в магазин бегать, и посуду мыть, и полы… Старушка просто смекнула, что получит бесплатную прислугу…

— Перестань! — попросила я, требовать не умею. — Если даже и так, это справедливо — я ведь буду у нее жить, так почему бы мне ей не помочь? И вообще нельзя так презрительно говорить о человеке, которого ты даже не знаешь!

— Ох, как мне стыдно! — она спрятала лицо в ладони и смотрела сквозь пальцы. — Сейчас, наверное, умру от стыда…

— Ты-то умрешь, — недовольно пробурчала я.

— И потом, ты не права, — сказала она. — Я ее знаю и помню, она как-то приезжала на праздники. Ты еще тогда была маленькая, так вот она ходила с клюкой, брюзжала и ничего не привезла мне в подарок!

— О, это, безусловно, настоящее преступление против человечества! — поддакнула я.

— Еще бы! Подумай, какая душа у человека, если он едет в дом, где есть маленький ребенок, и ничего с собой не приносит.

— Ну, хватит. Ты слишком злопамятна! — сказала я. — И потом, со временем люди меняются…

— Ни черта они не меняются, — ответила сестрица серьезно. — Вот ты, например, как была доверчивой дурочкой, так и осталась. Такой, видно, и помрешь. А я не злопамятная — просто злая! Да и память у меня хорошая…

И в завершение дискуссии показала мне язык. Ну как сердиться на такую? Я обняла ее.

Несчастную курицу я довезла в сохранности до самого Петербурга — аппетита не было никакого. Тем более что книжка, которую мне сунула на прощание сестрица, оказалась весьма увлекательной: «Уроки самообороны для девушек».

У самого вокзала странно одетый мужчина неопределенных лет попросил у меня денег:

— Девушка, на хлеб не хватает!

Я обрадовалась, полезла в сумку за курицей. Сейчас осчастливлю голодного — Господь велел делиться. Мужчина тяжело посмотрел мне в глаза, словно был обманут в своих лучших ожиданиях. Помотал головой и сунул мне курицу назад.

— Возьмите! — сказала я, решив, что он просто стесняется. — Это хорошая курица — ее только утром сварили…

Он покачал головой, пробормотал что-то под нос и пошел прочь. Я осмотрела свою курицу со всех сторон, понюхала ее на всякий случай. С ней все было в порядке. Может, он вегетарианец?

В конце концов я скормила курицу голодному бродячему псу, пристроившемуся возле канализационного люка. Было совсем не холодно, но он жался к этим самым люкам — то ли болел, то ли просто был уже старый. Курицу он съел без остатка и благодарно завилял хвостом.

Освободившись от лишнего груза, я направилась к метро, не забывая глазеть по сторонам. В этом городе я надеялась задержаться как можно дольше, и чем скорее я здесь освоюсь — тем лучше.