Читать книгу - "Лорд зверей - Джульетта Кросс"

по краю задела. У Халдека на огне наваристая оленья похлёбка.

Фейри призрак хлопнул кружкой по столу и громко рыгнул.

— Простите. Засиделся в лесах. Оно мне нужно было, — кивнул он на сидр. Наклонился ко мне заговорщически: — Принеси миску, чтоб с горкой, и будет тебе добавочная монетка, — подмигнул.

Я глянула через плечо — Халдек как раз обслуживал стол в углу, — и прошептала охотнику:

— А хлеба отрежу потолще, ладно?

— Умница, — хохотнул он, снова поднимая кружку. Перед тем, как отпить, окинул меня внимательным взглядом: — И что такая миловидная фейри делает в этих краях?

Сколько раз я слышала этот вопрос от любопытных завсегдатаев — и не счесть. В Пограничье водится всякая фейрийская порода — и тёмные, и светлые, — но своего народа я тут ещё не встречала: от Немианского моря далековато. Именно поэтому я это место и выбрала. Жёсткая пограничная полоса между лумерийскими землями светлых фейри и Нортгаллом, где живут тёмные, — россыпь постоялых дворов, трактиров да редких мельниц, куда съезжаются любые фейри торговать и ездить по делам.

— Хочу увидеть весь мир. Подзаработаю — и двинусь дальше.

Отчасти правда. Я здесь уже многие месяцы — выжидаю и коплю монету, пока придётся искать новую деревеньку, где можно спрятаться.

— Значит, авантюристка? — оскалился он, показав длинные клыки. — Прямо как я, скажу. И на демонском для чужачки говоришь шибко ладно.

Я улыбнулась, не скрывая гордости:

— Я изучала много языков с наставником.

Мне всегда казалось, что мой дар — говорить с наядами на их языке — облегчал и другие. «Демонский язык» тёмных фейри лёг почти так же естественно, как и мой родной — язык Высших фейри.

— Ещё и учёная, стало быть.

Он поднял когтистый палец — серая кожа побелела от холода — потянулся к лавке рядом, где лежала куча шкур, вытащил узкую белую и протянул мне.

— А это возьми — за твоё усердие.

Я взяла небольшую, но тонкую, шёлковистую пелёнку меха.

— Ох, не могу принять. Это куда дороже хорошего обслуживания, — улыбнулась и вернула.

— Бери, девочка. Из неё перчатки — загляденье твоим маленьким ручкам, — он нахмурился, разглядывая мои ладони. — Только мерку снимай с учётом… — он жестом показал на мои перепонки между пальцами.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Очень щедро.

Щёки у него налилась краской, кожа потемнела до густо-серой — смутился.

— Не часто мне улыбаются такие красавицы, — проворчал он довольно. — К тому же, — голос стал серьёзным, — шкурка элкмайнской выдры мягка, как мех. Потрогай.

Я перевернула пелёнку и провела кончиками пальцев по изнанке.

— Ого, правда.

— Гм, — уверенно буркнул он. — Поверишь — не дурак. Согреют они твои нежные пальчики, — он снова подмигнул. — Боги были милостивы: набил я ими мешки. Можно домой — до лета отлёживаться.

— Тогда принесу вам похлёбки погорячее, — сунула пелёнку в карман фартука. — В дорогу понадобится.

— Ага. Не близко, но хватает.

Я быстро прошла через маленький трактир — народу немного: в такую погоду мало кто выбирается. Халдек был на кухне — разливал похлёбку по двум мискам для своего стола.

— Старый ловец всегда заходит сюда перед возвращением, — сказал он, когда я поднесла свою миску.

— Вот как? — откликнулась я.

Халдек тоже был призрачным-фейри — только рогов у него четыре, горели чёрным, как смола. Крупный, силён — в Пограничье трактирщику это, кстати. Видела, как он однажды разнял двух теневых фейри с полпинка. И ко мне относился более чем дружелюбно: ни разу не спросил, зачем я тут и почему держусь вдали от своих. За это я уважала его больше всего.

— Ага, — сказал он, ставя миски на деревянные блюда и добавляя толстые ломти коричневого хлеба, щедро намазанные маслом. — Только нынче рановато. Наверно, снег его с промыслов согнал.

Я зачерпнула ковшом из булькающего котла, висевшего над огнём.

— Вроде и так удачно поохотился, хоть и коротко.

— Повезло старикану, — буркнул он и унёс свои блюда в зал.

Я поставила доверху наполненную миску на поднос, отрезала два толстых ломтя коричневого хлеба, потом клин острого сыра к тарелке с дополнительными лепёшками масла. Старому ловцу нужна была основательная еда, раз снова в путь — метели пришли рано.

Я отнесла еду к столу. Он удовлетворённо хмыкнул, когда я поставила миску и тарелки перед ним.

— Вот это я понимаю — пир, — и он с жадностью принялся есть.

— Принести ещё чего? — улыбнулась я.

Он откинулся и постучал по кружке:

— Боюсь, потревожу ещё одним таким же, как сможешь.

— Без проблем, — я взяла кружку и вернулась на кухню.

Обычные бочки с элем и мёдом Халдек держал в зале за стойкой, а особый сидр надо было греть у огня. Налив ловцу ещё кружку, я толкнула дверь обратно в общий зал — совершенно не понимая, что уже поздно.

— Нет, — говорил Халдек четверым лунным фейри в дверях — у всех синие и золотые крылья, все рослые, в доспехах, с мечами и меховыми плащами. И главное — на всех сапфирово-серебряные цвета мевийской знати, регалии их владыки. — Таких у нас нет.

Я застыла на пороге, и страх впился когтями в живот.

— Нам сказали, что в точности подходящая… — говоривший лунный фейри осёкся: сосед ткнул его в плечо и указал на меня.

Халдек резко повернул ко мне голову, в глазах пылала — сталь:

— Беги!

Я выронила кружку и рванула, мельком увидев, как старый ловец выставил трость и подсёк одного из воинов, а Халдек, не растерявшись, впечатал двоих в стену.

Где только что сковывал страх, теперь он швырнул меня в бег — паника толкнула вперёд. Я пронеслась через кухню, обежала разделочный стол, через кладовую и — в заднюю дверь, в снежную ночь. Не раздумывая, помчалась на север, решив уйти как можно глубже в земли тёмных фейри. Нужно было убираться отсюда ещё месяцы назад. Надо было догадаться: в Пограничье они меня рано или поздно найдут.

Тьма сомкнулась, снег теперь падал мелко. Полумесяц высоко над головой смотрел из-за туч, отливая бледным светом по белому ковру леса.

— Помоги мне, — взмолилась я лунной богине Лумере и прибавила ходу.

Хотя прежде я ей мало молилась, это всё же богиня светлых фейри. Должна сжалиться.

Ноги быстро занемели. Я всегда носила сапоги, что подарил Халдек, из толстой оленьей кожи, но мороз пробирался и сквозь них. Я всё равно неслась во всю силу, дыхание выбивалось белым паром. Лучше умереть от стужи, чем попасться и угодить в Мевию.

Вдалеке донёсся крик одного из лунных:

— Джессамин! Вечно бежать не сможешь!

— Да чтоб вам… ещё как смогу, — процедила я