Читать книгу - "Тетушка против - Тата Алатова"

— Знамо дело. Мы с моей дорогой хозяйкой приглядывались — ба! Да самая завалящая шахта стоит больше, чем весь наш Арлан вместе с предместьями… А у герцога-то, сказывают, их десять!

— Семь, — машинально поправила Маргарет.

Некогда ее родной дядя, Кристоф Бернар, тот самый, который выгнал свою сестру Лилиан из дома за брак с моряком, согласился взять земли на севере Руажа за долги. Почва там была скудная, соленая да глиняная, а месторождение неизвестных минералов не сулило какой-то выгоды. Уже при его сыне Эрнесте, отце Пеппы, алхимики объявили о скупке этих минералов для каких-то опытов. А потом на семью Бернар хлынули деньги, и теперь Пеппа считалась одной из самых богатых невест Руажа, что с лихвой компенсировало ее низкое происхождение.

— Семь так семь, — покладисто согласился возница и сплюнул, низко склонившись к земле. Маргарет невольно подобрала подол, опасаясь, как бы отвратительный сгусток не принесло на нее ветром. — Так или иначе, а наш герцог Лафон строит фабрики как одержимый.

— Так это герцог виноват в том, что вы не потрудились привести свою одежду в порядок? — язвительно уточнила она. — В конце концов, это вопрос самоуважения.

— Уважение, вот оно, — охотно подхватил ее собеседник. — Я своей дорогой хозяйке так и сказал: уж я бы ее ни за что не выставил из дома ради хорошенькой модистки. А герцогу хоть бы хны: старую супругу за порог, новую под венец. Я вам вот что скажу: все возницы города на стороне бедной герцогини. Уж до чего добра и щедра, никогда нос перед горожанами не задирала.

— Стало быть, герцогиня Элеонор ваша добрая знакомая? Заходит к вам на чай?

— Смейтесь, госпожа, смейтесь. А и мы когда-то работали в приличных домах да нагляделись на эту знать. На балы ехают все в парче, а обратно — на бровях, — и он хохотнул, довольный столь цветистой фразочкой.

— Ну вы и болтун, — покачала головой она, прекрасно понимая, что ни в один приличный дом не взяли бы человека, который не в состоянии постирать себе рубашку. Ее собственная прислуга, вернее, прислуга Пеппы, всегда была опрятно одета, уж Маргарет за этим следила.

— Мы с вами одного поля ягоды, — заявил возница, отчего она едва не заскрипела зубами. — Вы, должно быть, экономка или гувернантка? Платье-то чистенькое, но дешевенькое, уж я в этом разбираюсь. Моя хозяйка все о шелках талдычит, да куда там. Нынче-то не то что прежде, нынче повсюду эти кристаллы. Приличному вознице только и остается, что ловить на улице таких вот старомодных дамочек вроде вас. У меня есть приятель, почтенный фонарщик, так ведь тоже остался не у дел…

Дальше Маргарет не слушала.

Поправив складки своего простого платья, предназначенного для удачного торга на рынке, она уставилась на речушку вдоль дороги.

Речушка — это не то же самое, что море. Когда-то Маргарет жила на берегу и часами смотрела на горизонт, ожидая возвращения отца из плавания. Ее несчастная матушка, выросшая в обеспеченной семье Бернаров, искренне верила, что пока ты не обращаешь внимания на нищету, то ее с тобой не случится. Она с такой стойкостью игнорировала поношенные наряды и супы, в которых плавала одна чечевица, что Маргарет только к десяти годам осознала: да ведь они бедняки, беднее некуда!

— А трактирщик, стало быть, и говорит — ну уж за пивом люди всяко припрутся, мне кристаллы не страшны… — бубнил сам с собой возница, а Маргарет отметила, что они уже въехали на земли Флери и картина вокруг изменилась. Неухоженные поля, заросшие высокой, по пояс, травой, вызывали у нее негодование. Как можно так запустить собственные владения!

Строение, которое выросло перед ними на повороте, мало походило на добропорядочный замок. Во-первых, он был таким древним, что, кажется, его возвели еще при короле Луи Беспечном. Во-вторых, Маргарет не понимала, как можно жить в доме с настолько грязными окнами. Это же оскорбительно!

Будь она графом Флери, просто снесла бы это нелепое сооружение и построила на его месте небольшой уютный особняк, который куда проще протопить и отмыть.

— Вот и все, госпожа, — объявил возница, притормаживая на заросшей крапивой подъездной аллее, — с вас десять монет.

— Да вы шутите, милейший, — все еще неодобрительно рассматривая замок, процедила Маргарет, — больше семи ни за что не дам. И вот еще что, — порывшись в саквояже, она достала кусок хозяйственного мыла и протянула его насупленному вознице.

Он оценил ее упрямо выдвинутый подбородок, поджатые губы и решительность, с которой Маргарет была готова сражаться за каждую монету, и, снова сплюнув, на этот раз прямо ей под ноги, развернулся и отправился в город.

Дверь замка со зловещим скрипом распахнулась, и на пороге появилась молодая девушка, до того хорошенькая и нарядная, что даже тщеславная Пеппа уступила бы ей по части лент и кружев.

Маргарет частенько видела эту девицу на балах и приемах, куда ей приходилось сопровождать племянницу — вот мука! В отличие от многих назойливых матушек и тетушек, она никогда не привлекала к себе внимания, вместе с другими кумушками подпирала стенки и бдительно стреляла глазами по сторонами.

Девушка была Соланж Флери, младшая сестра злополучного жениха, такая же кокетка и ветреница, как и Пеппа. В этом сезоне они составляли достойную конкуренцию друг другу, переманивая кавалеров и ведя подсчет своим победам.

— Кто вы? — звонко спросила Соланж. Должно быть, дела у семейства Флери обстояли совсем туго, раз она лично выскочила встретить гостью. Где же вся прислуга, где манеры?

— Прибыла по объявлению, — с достоинством объявила Маргарет.

— По какому объявлению?

Поставив на землю саквояж, Маргарет достала из него газету и, тщательно расправив ее, протянула растерянной красавице. Та, хмурясь, прочитала объявление, а потом рассмеялась.

— Господи боже, да ведь это Жанна так шутит. Рауль вовсе не психический, и ему не нужна никакая сиделка.

— Правильно, — закричали из дома, — ему нужен цербер!

На пороге появилась другая девушка — постарше, в платье построже. Ее лицо выражало усталое недовольство. Окинув Маргарет цепким взглядом, старшая из сестер Флери распахнула дверь шире.

— Входите, милочка, — пригласила она с тем неуловимым покровительством, с которым аристократы обращались ко всем напропалую, — Я Жанна Флери, а это моя младшая сестра Соланж. А вы, стало быть?..

— Пруденс Робинсон, — заявила Маргарет, и это было чистой правдой. Ее полным именем было Ортанс Маргарет Пруденс, отец чтил традиции своей родины, хоть и покинул ее ради возлюбленной.

Они оказались в просторном холле, куда грязные окна пропускали крайне скудный свет. Маргарет успела разглядеть