Читать книгу - "Голливуд истекает кровью - Х. Р. Пенроуз"

В последний раз, когда я связалась с кем-то, с кем работала, все усложнялось. Их сердца были разбиты, и это вызывало скрытую неловкость, пока я не заканчивала ту работу. Все чувствовали напряжение. С этого момента я пообещала себе, что не стала бы усложнять свою карьеру личными неурядицами.

— Все получилось? — я спросила режиссера мимоходом.

Он был известен в индустрии, одним из лучших, и считался членом королевской семьи, хотя и не играл.

— Да. Все готово, Пэрис, — подтвердил он, прежде чем крикнул остальным на съемочной площадке: — Конец, народ!

Я шикнула и дала пять одному из техников по свету, когда он проходил мимо. Громкие аплодисменты и выкрики наполнили воздух на съемочной площадке.

Завершен третий сезон продолжающегося сериала. Это была романтическая комедия с современной тематикой и большим количеством проблем, чем в сценарии Vogue. Мне это нравилось. Они заключили со мной контракт еще на один сезон, но пока не было подтверждения о том, когда он начался бы.

Вскоре после быстрого принятия душа в выделенной мне раздевалке я натянула джинсы и футболку большого размера, перед уходом натянув балетки. Направляясь к своей машине, я помахала рукой своим коллегам, пообещав увидеться с ними сегодня вечером на нашей вечеринке.

Знакомые, не друзья. Никогда не были друзьями. Ни одного друга.

Меня это устраивало… большую часть времени.

Вернувшись в свой пентхаус полчаса спустя, я поздоровалась со швейцаром, от которого всегда исходили флюиды дедушки. Поскольку у меня ничего подобного не было, я тянулась к нему и к той доброте, которой он меня одаривал.

Мои личные телохранители проследили за мной в лифте, прежде чем проверили мою квартиру и ушли делать то, что они делали, когда не нависали надо мной, как неприятный запах. Я знала, что они нужны мне для безопасности, но меня все еще влекла независимость, в которой я поклялась себе.

Бросив сумочку на диван, я отбросила туфли на плоской подошве в сторону, чтобы разобраться с ними позже. Подойдя к холодильнику, достала бутылку ледяной воды и прошла через комнату.

Я широко распахнула стеклянную дверь и вышла на балкон, поставив бутылку с водой на маленький столик.

Уперлась локтями в перегородку из закаленного прозрачного стекла, которая не давала мне упасть с высоты сотен футов навстречу смерти. Только незначительный предмет стоял между мной и большим падением, ничего особенного.

Прыжок… падение… покончи с этим.

Я покачала головой, пытаясь отогнать эти мысли, но они так и не ушли. Часть моего разума всегда работала против меня.

Биполярное расстройство.

Проклятие, наложенное на меня. Я всегда чувствовала слишком много.

Закрыв на мгновение глаза, я вдохнула удушающую жару Лос-Анджелеса. Солнце опалило мое тело, обдав меня температурой в семьдесят градусов по Фаренгейту. У меня были отношения любви и ненависти к погоде, я всегда хотела противоположное тому, что нам давали.

Открыв глаза, я воспользовалась моментом, чтобы оценить открывшийся вид. Вот почему я выбрала эту квартиру, помимо того факта, что отсюда было легко добраться до большинства моих рабочих мест. Это было потрясающе. Я могла видеть на многие мили вдаль, даже смогла разглядеть знак Голливуда, установленный на холмах, возвышающихся над Лос-Анджелесом. Отличное расположение, которое, когда я сразу же заплатила за него, чуть не заставило меня задохнуться от дороговизны. По сей день мне все еще казалось, что это сон, от которого я вот-вот проснулась бы.

С высоты, на которой стояла, я могла видеть, как люди двигались, занимаясь своей обычной жизнью и повседневными делами. Люди могли постоянно окружать меня изо дня в день, но одиночество проникало в вены, медленно растекалось по крови и душило меня.

Никто не понимал. Никто не потрудился понять настоящую меня. Они видели то, что хотели, и отводили глаза, когда становились свидетелями того, чего не одобряли.

Суждение без знания было смертельно опасно, беззвучный меч пронзал тебя изнутри. Затем тяжесть этого суждения ложилась на ваши плечи, и люди ожидали, что вы несли бы тяжелый груз каждый божий день и не сгибались под сильным давлением.

«Сумасшедшая сука».

«С ней что-то не так».

«Она сломлена. Никто такую не хочет».

И лучшее из многих мнений, которые я постоянно слышала в детстве до и даже после постановки диагноза: «Позитивное мышление» (Прим. Позитивное мышление — способ не поддаваться унынию и видеть хорошее в любой ситуации).

Да, потому что, очевидно, я сама никогда об этом не задумывалась. Очевидно, научные исследования были ошибочными, когда был доказан химический дисбаланс в моем мозгу. Это нельзя было вылечить, можно было только принимать лекарства, и научиться жить с этим.

Потому что счастливое позитивное мышление излечивало проблемы с психическими заболеваниями. Придурки. Сломанная нога не заживала из-за этих верований, так почему же общество считало приемлемым утверждение, что самый большой и сложный орган человеческого тела — мозг — был каким-то другим?

Да, конечно, это работало. Я поцокала языком на балконе, затем схватила бутылку воды и сделала освежающий глоток.

Это всегда были Карены мира. (Прим. Karen — сленговый термин, используемый для описания чересчур требовательной и конфликтной белой женщины. Часто изображается в мемах, где белые женщины используют свои «белые привилегии», чтобы добиться своего). Иногда я испытывала оттенок сочувствия к тому грузу ожиданий, который теперь возлагался на человека по имени Карен. Но я была уверена, что там, в большом мире, они собирались и давали отпор своими собственными мини-группами поддержки с лозунгами о том, что их выделяли из-за их имени при рождении.

Однажды они публично дали бы отпор, восстали и вернули бы себе имя чего-то победоносного. Что-то, что заставило бы будущие поколения с гордостью называть своих детей в их честь.

А пока… гребаные Карены.

Я вернулась в гостиную, закрыла за собой стеклянную дверь и позволила кондиционированному воздуху согреть мою кожу. Затем я направилась к ящику с книгами Doom. (Прим. Books Doom — это комикс мини-серия, выпущенная издательством Marvel Comics в 2005 году). По сути, ящик, в который я бросала все свои необходимые вещи. У большинства людей он был, а если и не было, то они были слишком организованы, чтобы быть частью моей жизни.

Открыв крышку флакона, я вытряхнула две таблетки на ладонь, сжав их в кулаке, прежде чем снова закрыла крышку. Я закрыла ящик, положила таблетки на язык и запила остатками воды.

Я высунула язык и покачала головой. Я ненавидела принимать какие-либо лекарства, но, судя по прошлому опыту, не принимать их означало броситься в пустыню и потратить месяцы на то, чтобы пробираться обратно через заросли,