Читать книгу - "Затаившаяся змея - Джери Уэстерсон"

Криспин закрыл дверь и приблизился к кровати. Легко коснулся Венца, а затем подошел к выходившему на соседние крыши окну. Посмотрел на задний двор, на множество крыш, но не увидел никого, кроме голубей, осторожно переступавших по черепице. Криспин медленно закрыл ставни и задвинул засов. Снова посмотрел на Венец, и в душу закралась тревога.

Позади внезапно распахнулась дверь. Сыщик развернулся и увидел пошатывающегося в полутемном дверном проеме Джека.

— Джек? Где ты был? Ты трогал это?

Криспин указал на Венец, и Джек вытаращился на него.

— Я выпал из окна, — сказал он.

Криспин схватил Джека за плечи, торопливо ощупывая, нет ли переломов.

— Ты пьян?

— Нет. Я выпал из окна. Потрогав это!

Он резко выбросил вперед руку, обвиняя Венец. Криспин отстранил Джека, чтобы осмотреть его.

— Но на тебе нет ни единой царапины.

— Я не лгу, хозяин. Я надел это себе на голову. И как странно… Я почувствовал, будто… — Он взглянул на затянутые паутиной балки. — Я почувствовал, будто могу сделать что угодно. Я снял его, встал на вон тот подоконник, а потом выпал из окна. Я не помню, как падал. Я просто… оказался на земле. Он заколдованный, точно вам говорю.

— Чепуха.

Но Криспин кривил душой. Он тоже вспомнил ощущение неестественного восторга, охватившего его, когда он надел Венец, восторга, едва не приведшего его к поединку. Да, в том состоянии вполне можно вообразить, будто способен вылететь из окна. Гест уставился на Венец. Это, наверное, просто совпадение.

— Да ладно, Джек, — начал он, успокаивая себя легко срывающимися с языка словами, — тебе все это могло почудиться. Немножко вина…

— Я говорю вам правду, мастер Криспин. Не пил я вина!

Оставив Джека, Криспин повернулся к Венцу, взял его и провел большим пальцем по гладкому боку одного из шипов.

— В нем точно что-то есть…

Венец казался весомой вещью. Не особенно тяжелый, но плотный из-за плетеного тростника и острых шипов, которые не ранили — по крайней мере не так сильно, как должны были. Криспин глянул на Джека, а затем осторожно положил Венец в украшенный драгоценными камнями ларчик. Закрыл, задержав ладонь на опущенной крышке, и покачал головой:

— Нет, я не верю, что Божья сила может обитать в земной вещи. Это бессмыслица.

— Но Бог же и сам сделался человеком. Иисусом. Разве нет?

— Ты что, занялся теологией?

— Я не знаю, что это такое, но знаю, что произошло со мной. Я выпал из этого дурацкого окна и ничего не почувствовал.

Криспин поставил сверкающий драгоценными камнями ларец в деревянный ящик и огляделся в поисках места, куда бы его спрятать. В его жилище практически не было укромных мест — одна комната, и никакой ниши. И в его сундучок он не поместится. Разве что ворох соломы в углу, служивший Джеку постелью… Криспин отнес туда ящик и поглубже зарыл в солому.

— В мою постель? — воскликнул Джек. — Я не буду спать с этой штукой. Одному Богу известно, что взбредет мне в голову в следующий раз. Может, с крыши полечу.

— Мне больше негде его спрятать.

— Ну так отдайте его во дворец, ежели вам так хочется, чтобы король вас простил.

Криспин завалил желтыми клоками соломы ящик и отступил, чтобы посмотреть на дело рук своих. Солома вызвала в памяти постель, на которой он спал в камере Ньюгейтской тюрьмы, — чуть лучше этой охапки, а в самой камере было гораздо холоднее, чем в нынешней комнате. Там стояла полная тишина и почти полная темнота, пока ему не позволили иметь свечу. Лучше всего было одиночество, ибо он знал, что, когда дверь камеры откроется, возобновятся допрос и пытки. Он привык бояться визга петель и бренчания ключей. Всякий раз, когда дверь распахивалась, он надеялся, что стража отведет его к палачу. Но этого облегчения он не получил. Только в последний раз. В последний раз при дворе.

Он подумал о Майлзе. Какую комфортную жизнь вел он, должно быть, последние семь лет. Все товарищи Криспина казнены, и все оказались слишком мужественными, чтобы выдать Майлза Алейна. Даже Криспин ничего не сказал. Но теперь-то он скажет. Ничто не заставит его держать язык за зубами. Но он должен соблюдать осторожность. Нужно собрать достаточно доказательств. Оставался еще один, неизвестный заговорщик. Кто-то достаточно могущественный, чтобы нанять Майлза и желать смерти либо Ланкастеру, либо Ричарду. Кто при дворе осмелится на такое деяние? Он доставит Венец ко двору не раньше, чем сможет пригвоздить к позорному столбу Майлза и того, другого человека. Вот это будет награда.