Читать книгу - "Мой ребенок Тигра - Евгения Мэйз"

«Ты, офицер ФСБ, поступил, как самое настоящее быдло!»

Именно так он и сделал — повел себя, как обезумевшее от боли животное, бросающееся на всех вокруг и даже…

— Тебя только здесь и не хватало, — проговорил он себе, едва улегшись на койке и тут же повернувшись на бок. — Пошла вон!

Видение насмехающейся над ним женщины было не к месту, а самое главное неожиданно. Блондинка пришла вместо жены. Обычно Наташка стояла у него перед глазами, приходила во снах и будила его предрассветными кошмарами. Теперь эта…

— Проваливай, — пробормотал он себе, уперевшись в жесткий матрас лбом, но она продолжала стоять перед ним, оглядывать взглядом невозможно счастливых глаз и говорить ему что-то. — Выноси мозг, Ратникову.

Жена была его укором, совестью и чувством вины. Тигран оставил ее одну в окружении гор, в компании так и не полюбившей ее матери; не смог уберечь от дела всей жизни, но что хуже — уделял неприлично мало времени и внимания, окунувшись с головой в работу.

«Ты помешалась! Помешалась!»

Он и не знал, как сдержался и не высказал матери все, что было на сердце. Она в конце концов была его матерью.

«Она мертва, мертва! Не обижается на меня, не работает в саду, не спит и не отправилась на рынок! Перестань врать! Я не приеду больше! Никто не приедет!»

Хамиев был виноват в случившемся не меньше, а даже больше потерявшей разум матери.

— Пошла вон, — проговорил он еще раз, заставляя себя вспомнить, как она ушла. — Черт с тобою!

Блондинка была доказательством всего, настигшего безумия в том числе. Он не срывался на женщин, не тряс и не бил их. Но тут… Что-то пошло не так.

«Тигран!»

Он открыл глаза, кажется, что через мгновение. Блондинка исчезла, покрутив перед носом задом, уступила место кутерьме, закружившейся перед глазами словно конец старой пленки, а потом он услышал ее.

«Тигран!»

Натала позвала его и так явственно, словно прошептала на ухо, будя ранним утром. Сердце ухало в груди словно сумасшедшее. Показалось, что все произошедшее — кошмарный сон, а вот там, где она — настоящая жизнь без смертей, опасной работы, обрывающей телефон матери и теперь уже бесцельного существования.

— Хамиев!

Дверь в камеру открылась, впустив в уродливую серость яркий прямоугольник искусственного света.

— Хамиев, на выход!

Тигран свесил ноги, потер лицо, а потом только взглянул на охранника.

— В суд? В прокуратуру? К следователю?

Ему не ответили, молча, провели по светлым коридорам, пропахшим безнадежностью и даже дорогой, выдали личные вещи и кажется, что вытолкнули наружу и, еще бы немного, дали пинка. Тигран оказался на темной улице, перед ожидающими его помятыми (видно, что квасившим не один день) товарищами.

— Что происходит?

Совсем не так он представлял свою будущую жизнь. Звезды над головой, теплый ветер, наполненный запахами далекой и вредной еды — все это он должен был увидеть лет через двадцать или мельком, переступая порог суда и обратно.

— Понятия не имею, — проговорил Ухов, сплюнув на асфальт и вновь задрал голову, рассматривая неприветливое здание «Бутырки», — позвонил Ратников, потребовал явиться светлы очи, но перед этим забрать тебя.

— Долго мы тут будем видами любоваться? — Комолов восседающий за рулем авто с приоткрытой дверью, — валим отсюда и, если возвращаемся, то только со злодеями!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Оказавшись в салоне авто, Тигран сделал еще одну попытку выяснить, что же стряслось на самом деле, но оба товарища совершенно одинаковые показания: «домашний арест, бухло, звонок взбешенного Ратникова, требование явиться на ковер, подобрав у изолятора Хамиева».

— Сколько времени прошло? — откашлялся Тигран, выслушав объяснение хмурых товарищей.

Никто не думал, что получится так. Хамиев думал, что друзья отправят его за решетку, но вышло так, что он подставил их, ведь по логике Ратникова они были в курсе происходящего, как бы не «нажимал» Тигран на то, что провернул все в одиночку.

— Быстро же съехала твоя кукушка, — отозвался все тот же Ухов. — Неделя прошла, даже чуть меньше.

Произошло что-то, но вот только Тигран не мог взять в толк, что именно. Впрочем, все более-менее разъяснилось в кабинете у генерала.

— Новые назначения.

Ратников, бросая папки им троим, метил в голову. Весьма метко надо сказать — их удавалось поймать у самого лица. Ратников несмотря на порядком сдавший внешний вид все еще был в форме. Молодая любовница — она тоже была подтверждением…

— Назначения?

Тигран взглянул на папки друзей, потом на увесистую свою, пролистнул личные документы и вновь воззрился на генерала. Комолова и Ухова отправляют на задания, а его, стало быть, высылают из органов с волчьим билетом?

— Даю три дня, чтобы разобраться с личными делами, а потом, — Виктор Степанович поочередно наградил каждого взбешенным взглядом и куда более спокойно добавил, — чтобы я вас не видел ни в Москве, ни в области.

— К Комисарову?

— На Северо-запад?

В зону боевых действий? Украина — не самое опасное место на земле, но самое бессмысленное по происходящим в ней событиям.

— Он ненавидит наш отдел!

— Куда меньше, чем сейчас вас ненавижу я, — Ратников поджал губы и покачал головой. — Смирно!!!

Начавшиеся разговорчики в строю, расхлябанность и просящееся на язык возмущение быстро сошли на нет. Они выпрямились, словно кто-то натянул невидимые нити марионеток, но до Тиграна в упор не доходило почему вдруг взяли и выпустили его. Он убил людей, а не просто прикрывал кого-то.

— Неделю! Вашу ж за ногу! Неделю!!! — повысил голос всегда невозмутимый генерал, — Я занимаюсь сочинительством, мараю и извожу бумагу, придумывая достаточно веский повод для собственной отставки!

Виктор Степанович прошелся по кабинету, взял что-то со стола и зашвырнул с громким стуком в корзину. В воздухе разлился стойкий запах не то пустырника, не то валерьянки.

— Неделю я жду, когда начнет прилетать со всех сторон; делаю выручку аптеке и вино-водочному, заставляю людей работать день и ночь, купаясь в говне, чтобы только найти трупы, а потом я вижу это!