Читать книгу - "Скажи пчелам, что меня больше нет - Диана Гэблдон"

ней вы что думаете? — спросила я пчел. Увы — если у них и было какое-то мнение, они оставили его при себе.

67

Réunion[171]

Чарльстон, Северная Каролина

Мэнди вертелась во все стороны и изумленно таращила глазенки, бурно (и довольно громко) реагируя на все, что видела, — от туч надоедливых комаров и стаек охотящихся за ними птиц до чернокожих рабов на рисовых полях.

— Дядя Дзо! — закричала она, свесившись из повозки и неистово махая рукой. — Дядя Дзо, дядя Дзо!

— Это не он, — Джем ухватил сестру за фартучек. — Дядя Джо в Бостоне. — Мальчик быстро глянул на мать, и та с благодарностью кивнула. Некоторое время назад они с Роджером рассказали Джему и Жермену о рабстве, а потом подробно обсудили эту тему с сыном.

— Мэнди, смотри! — Жермен потянул малышку за руку, показывая ей огромную голубую цаплю, неодобрительно взирающую на них с заливного поля. Больше никто и словом не обмолвился о мужчинах и женщинах по другую сторону дороги, которые, несмотря на палящий зной, срезали желтоватые побеги крошечными серпами, согнувшись в три погибели.

Подъезжая к городу, они увидели солдат Континентальной армии.

— Ого! Сколько солдат! — Теперь мальчишки свесились из повозки, то и дело дергая друг друга за рукав при виде очередного удивительного зрелища.

Сотни парусиновых палаток — таких малюсеньких, что в них едва мог уместиться один человек, — надувались и сдувались от веющего с реки ветра, словно дышали. Из лагеря доносились ритмичные выкрики: вдалеке, на небольшом участке вытоптанной земли, маршировали солдаты с мушкетами на плечах. Затем Маккензи проехали мимо двух пушек с прицепленными передками: темных, зловещих и готовых к маневрам. В зарядных ящиках лежали ядра и бочонки с порохом. Мальчишки потеряли дар речи от восторга.

— Господи Иисусе! — Когда-то Брианна окончила церковно-приходскую школу и потому нечасто упоминала имя Божие всуе. Вырвавшиеся помимо воли слова были скорее обращением к Богу, чем ругательством. Роджер покосился на жену.

— Да уж, — сказал он, проследив за ее взглядом. — В музеях они кажутся такими безобидными… — Роджер посмотрел на раскрывших рты мальчуганов и нахмурился, а затем с ироничной улыбкой вручил Брианне поводья. — Надо их отвлечь.

Усадив Мэнди на колени, он крепко обхватил ее за талию и стал показывать на летящих белоснежных цапель и на призрачные очертания корабельных мачт в далекой гавани.

* * *

Брианна уже и не помнила, когда в последний раз бывала в городе. Едва на горизонте показался Чарльстон, она так разволновалась, что почти не замечала ничего вокруг. Заполненные квашеной капустой бочки с тяжелым плеском подскакивали на ухабах, а когда колеса покатились по мощеным улочкам Чарльстона, плеск сменился непрекращающейся тряской. Брианна не могла думать ни о чем, кроме бочек (она с ужасом представляла, как одна из них вываливается из повозки и разлетается на куски посреди дороги) и Мэнди, которую приходилось крепко держать.

Наконец повозка остановилась. Бри обреченно подумала, что теперь ей вовек не избавиться от запаха квашеной капусты; ноги казались ватными, как после долгого морского путешествия. Но главное — они приехали! Оставив повозку во дворе таверны, Бри, Роджер и дети пешком отправились в типографию. Широких и красивых улиц в Чарльстоне хватало, однако предприятие Фергуса располагалось в деловом районе, ближе к окраине, на приятной улочке с деревьями по обеим сторонам дороги и парой торговых лавок — повозкам здесь было никак не разъехаться.

Роджер дал конюху таверны несколько пенни, чтобы тот присмотрел за повозкой в их отсутствие, но все же немного беспокоился за ее сохранность. Правда, учуяв исходящий от бочонков запах, конюх отшатнулся и сплюнул на булыжники мостовой, а затем выразительно посмотрел на Роджера — мол, за такое жалких трех пенсов явно недостаточно.

Маккензи давно перестали замечать едкую вонь перебродившей капусты, однако сейчас, шагая по улице, с любопытством принюхивались к запахам города — особенно к ароматам местной еды. Неподалеку протекала река, и в воздухе стояла аппетитная смесь из ароматов жареной рыбы, чаудера[172], свежевыловленных солоноватых устриц, зерна и цветов.

— О боже! Креветки с мамалыгой! — В животе у Брианны громко заурчало, и дети принялись хихикать.

— Что такое мамалыга? — спросила Мэнди, шумно втягивая носом воздух. — Пахнет рыбой!

— Вымоченная в щелоке молотая кукуруза, — рассеянно пояснил Роджер. Несмотря на голод, он с любопытством поглядывал по сторонам на выкрашенные яркими красками дома — голубые, розовые, желтые… Словно цветные карандаши в коробке! — В нее добавляют сливочное масло или подливку.

— В щелоке?[173] — хором ахнули дети. С самого младенчества им твердили, что нельзя и на пушечный выстрел приближаться к ведру с едким раствором, от которого слезились глаза. Иначе «Ужас что будет!».

— Кукурузу тщательно промывают от щелока, прежде чем перемолоть и подать к столу, — успокоила их Брианна. — Вы сто раз ее ели. — Она посмотрела на Мэнди, а затем на Роджера. — Может, чего-нибудь перекусим?

— Нет, — отрезал Роджер, пресекая радостные вопли некоторых членов отряда. Он заметил, что Жермен аж позеленел от волнения — казалось, беднягу вот-вот стошнит. — Сначала найдем типографию.

Жермен лишь молча сглотнул и облизал пересохшие, растрескавшиеся губы (эта привычка появилась у него несколько дней назад).

Брианна ласково тронула его за плечо.

— Je suis prest, — сказала она.

Тревога на мальчишеском лице ненадолго развеялась.

— Тетя Бри, ты же девочка! — Он страдальчески закатил глаза. — А значит, должна говорить Je suis preste[174].

— Ты меня не заставишь! — засмеялась она.

— Это здесь! — Джем резко остановился, показывая пальцем на другую сторону улицы, где стоял маленький кирпичный дом с синими стенами и ярко-фиолетовыми ставнями и дверью. В большой витрине были выставлены десятки книг, а над входом висела табличка с аккуратно выведенными буквами: «Фергус Фрэзер и сыновья. Типография и книги».

— Merde, — прошептал Жермен.

— Сыновья? — озадаченно спросил Джем.

— Жермен и его младшие братишки, — пояснил Роджер. Сердце его на миг замерло, а потом пустилось вскачь, хотя голос звучал буднично и ровно. Он взял Жермена за руку. — Мы с тобой зайдем первые.

* * *

Ветер поменял направление: из открытой двери на них вдруг пахнуло чернилами и раскаленным металлом. Вдохнув окутавшее их невидимое облако, Жермен закашлялся. И продолжал кашлять, пока на глазах не выступили слезы — Роджер подумал, что едкий запах был не единственной тому причиной. Он легонько похлопал мальчика по спине.

— Ты как, в порядке?

Жермен кивнул,