Читать книгу - "Принц приливов - Пэт Конрой"

— Раньше я его ненавидел. А теперь, когда смотрю на него, мне становится грустно. Я ничего не могу с собой поделать. Отец задевает во мне струну жалости. Вокруг него так и сияет ореол законченного неудачника, и от этого ореола ему вовек не избавиться. Я сейчас его даже не воспринимаю как своего отца. Скорее как дядю, как недотепу, у которого бываю пару раз в году, на каникулах.

— Значит, ты считаешь, что я не должна разводиться с ним? — уточнила мать.

— Делай так, как ты действительно хочешь, — ответил я, когда наши глаза встретились. — Поступай так, как подсказывает сердце.

— Это ты искренне?

— Возможно, нет, но именно этих слов ты от меня ждала.

— То есть я могу рассчитывать на твою поддержку? — поинтересовалась мать.

— Вы оба можете рассчитывать.

— И ты согласен свидетельствовать в суде в мою пользу?

— Нет. Ни на чью сторону я не встану.

— В чем же тогда заключается твоя поддержка?

— Мама, послушай меня внимательно. Я достаточно натерпелся от семьи, в которой родился и вырос. Мне было больно и тяжело расти, имея таких родителей. Но сейчас я взрослый человек, и не надо прикрываться мной как щитом. В свое время у вас с отцом хватило сил самостоятельно заключить брак. Так имейте силы самостоятельно его расторгнуть. Не окропляйте дорогу к вашей свободе кровью своих детей. Вы оба достаточно зрелые люди, чтобы не втягивать в бракоразводный процесс нас троих.

— И ты не присягнешь суду, что в детстве отец жестоко тебя избивал? — напирала мать.

— Нет. Я сообщу, что не помню таких случаев.

— Где тебе помнить? — разозлилась мать. — Ты валялся без сознания, пока я изо всех сил оттаскивала отца от тебя. Неужели и у Люка такая короткая память? Ведь ему доставалось больше всех.

— Я пытаюсь втолковать тебе простую вещь. Все жестокости, какие были, остались в прошлом. Нам всем будет только хуже, если мы начнем свидетельствовать в пользу кого-либо из вас.

— Ничего, обойдусь без тебя. Я звонила Саванне. Если понадобится, она готова выступить в суде. Дочь говорит, что еще не встречала женщин, которых бы так унижали и над которыми так измывались.

— Прости, но кто-то должен помочь отцу собрать осколки жизни после твоего ухода.

— Я точно так же собирала твою жизнь. Отцовские кулаки разбивали ее вместе с твоим лицом, а я собирала.

— Мама, разве я виноват в том, что Генри Винго — мой отец? Не ты ли сама его выбрала? В чем я провинился перед тобой?

— Ты же знаешь, Том: я не люблю кого-то о чем-то просить. Единственный раз в жизни мне понадобилась твоя помощь. И нужно всего-то прийти и открыть правду. Но ты отказываешься. У меня впервые появляется шанс изменить свою жизнь, однако сын против.

— Пока ты ходила за водой, миссис Ньюбери уверяла меня, что Рис в тебя влюблен.

— Изабель находится в полубредовом состоянии. Я уже привыкла к ее бессмыслице. Что делать? Это болезнь. Мы с Рисом просто смеемся, когда она пытается говорить нам подобные вещи. Никто из нас ни на секунду не принимает их всерьез.

— Мама, это твое дело, я не хочу в него влезать. Если что-то сделает тебя счастливой, я буду только рад. Это я тебе обещаю. Но и ты мне пообещай, что на бракоразводном процессе не станешь выжимать из отца все соки.

— Я прошу только того, что заслужила, — отчеканила она. — Только честно заработанного долгими годами замужества.

— Вот этого-то я и боюсь. Я тут все смотрю на карту у тебя над головой. Я очень хорошо ее помню. Впервые я увидел ее много лет назад, когда ты привела меня извиняться перед Тоддом за драку. Тодд мне пояснил: булавки с зелеными головками означают земельные участки, которые уже принадлежат его отцу, а с красными — те, что он собирается купить. Сейчас в городе полно слухов о каком-то федеральном проекте. Якобы скоро Коллетон ждет что-то громадное и денежное. Куда ни посмотришь — везде отираются земельные спекулянты. Люди почуяли возможность неплохо заработать.

— Я удивлена, Том, что ты обращаешь внимание на сплетни, — холодно заметила мать.

— Сколько на этой карте зеленых булавок! Судя по всему, Рис Ньюбери здорово преуспел и приобрел значительную часть округа.

— Все и так знают, что он крупнейший землевладелец в Коллетоне, — напомнила мать.

В ее голосе я уловил странную и неуместную гордость.

— Передай Рису, что он слишком поторопился воткнуть зеленую булавку в остров Мелроуз, который пока что ему не принадлежит. Меня настораживает, что ты так спокойно на это реагируешь. В данный момент владельцем острова является отец. Если ты получишь Мелроуз, это будет означать только одно: Рис Ньюбери украл его для тебя. Ньюбери в Коллетоне позволено все. И прихвостней вокруг него крутится больше, чем жаб в пруду. А половина из них — юристы и члены суда.

— Мне ровным счетом плевать на этот остров. Я там чуть не умерла от одиночества и буду только рада никогда там не появляться.

— Отец злоупотреблял силой, — сказал я. — Не повторяй его ошибку.

— Моя единственная ошибка — это чрезмерная доброта. Я была слишком добра ко всем.

— Забавно, — усмехнулся я. — Те же слова я сегодня слышал от отца.

— Не знаю, что твой отец понимает под добротой.

— Если честно, ты правильно поступаешь, мама. Отец всегда был для тебя неподходящей парой.

— Думаю, из меня получилась бы отличная первая леди страны, — как бы невзначай бросила она.

— Из тебя?

— Да, Том. У меня есть все необходимые для этого качества. Я никогда не сомневалась, что была бы хорошей помощницей президенту или хотя бы губернатору. Я никому не рассказывала о своем врожденном таланте притягивать нужных людей и заводить с ними знакомства. Каких высот я могла бы достичь, если бы в тот день не встретила в Атланте твоего отца!

— Не хочу принимать здесь ничьей стороны. — Я встал и направился к двери. — Пусть вы оба будете меня за это ненавидеть, но я собираюсь играть по своим правилам.

— По правилам неудачника, — печально вздохнула мать. — Ты такой же неудачник, как твой отец. Годами я обманывала себя, пыталась убедить, что ты пошел в меня. У тебя ведь были такие задатки!

— И кто же из нас пошел в тебя? — осведомился я.

— Люк. Он сражается за свои желания. Прирожденный боец, как и я.

Когда мы выходили из кабинета, мать попросила:

— Пожалуйста, нигде не повторяй того, что сегодня услышал от Изабель. Когда люди умирают, они уже не совсем за себя отвечают.

— Буду молчать, — пообещал я.

В коридоре я обнял и поцеловал мать, после чего несколько секунд внимательно смотрел на ее лицо. Материнская красота глубоко меня трогала. Я гордился, что являюсь сыном такой женщины. И эта же красота заставляла меня тревожиться за будущее матери.