Читать книгу - "Модельер - Элизабет Обербек"

Он наклонился и поцеловал ее.

— Я никогда не думал, что можно влюбиться с первого взгляда. Я никогда не верил в подобные сказки, но вот теперь это случилось со мной. В первый же день, когда я встретил тебя, твое бледное лицо, острый подбородок, твои большие голубые глаза, уставшее сердце умоляли меня: «Спаси меня, пожалуйста!» Я полюбил тебя. Понимаешь, я делаю только то, что ты попросила.

— Но твоя жена. Где она? У вас нет детей? Что произошло между вами? — Валентина засыпала его вопросами.

— От кузена я знаю, что она живет в Авиньоне. Это все, что я знаю. Мы оба женились по непонятным причинам. Я думал, что люблю ее. Она любила меня за талант. Когда я отклонил предложение о работе на должности главного кутюрье в крупном модном доме в Париже, она бросила меня. Она хотела, чтобы я был в Париже, а не в Сенлисе.

— Почему ты не согласился на эту работу?

Расслышал ли он этот вопрос правильно?

— Тебе нравится жить в сельской местности, не так ли? Париж слишком… слишком…

Он очень тщательно подбирал слова, чтобы они ей понравились. Он будет делать все, чтобы она полюбила его.

— Я думал, что моя жизнь полностью меня устраивает. Но потом я изменил свое мнение. — Он рассказал о смерти отца, о Жюльетт и племянниках. — Я принадлежал своему дому. Возможно, я боялся Парижа, а возможно, я был слишком упрям. Моя жена беспощадно клевала меня: «Поезжай, поезжай, поезжай» — и я перестал замечать разницу между ней и моим попугаем.

— Клод!

— Я до сих пор не знаю, почему она никогда не просила развода. Я не получил ответа на мое письмо, в котором сам просил о разводе.

— Ты женат! — повторила Валентина. — Мне казалось, что Шарлотт сказала бы об этом. Но, возможно, она не знала. — Ее рука лежала у него на груди. — Ты женат, и я почти замужем, мы в равных условиях! Положение не делает нам честь. Я никогда не спешила выйти замуж, но, когда мне исполнилось тридцать пять лет, я захотела завести семью.

— Я думаю, ты ждала меня.

Она опустила подбородок и как будто стала разыскивать что-то внутри себя.

— Я в смятении, потому что успела слишком сильно привязаться к тебе. — Она рассмеялась и попыталась выбраться из-под простыней.

— Слишком поздно. Ты стреножена.

— Да уж, действительно. — Она рассмеялась. — Ты прав, я стреножена. Хорошо. Который сейчас час?

Он не ожидал этого вопроса. Его старая привычка постоянно следить за временем, всегда доставлявшая ощущение комфорта, сейчас вызывала отвращение.

— Не имею понятия, — ответил он.

— Ты невыносим. — Теперь в ее смехе слышалась озабоченность. — Когда ты возвращаешься домой?

— Тогда же, когда и ты. Вместе с тобой.

— Неудивительно, что твоя жена не выносила тебя! Хватит, отпусти меня! Я должна взглянуть на часы! Быстро. — Клод почувствовал панику в ее голосе и нежно обнял. Она ответила тем же. Но тут он почувствовал, что что-то царапает его спину — острый камешек ее кольца.

Он воздержался от подарка Валентине на следующий день. Виктор обязательно заметил бы его. Какой самый необычный в мире подарок он мог сделать для нее? Цветы — тривиально, шелковый шарф — обыденно; ничто материальное не сможет символизировать его любовь к ней. Уложив сумку для возвращения в Сенлис, он смотрел на озеро. Этим утром над ним царил легкий туман, что вызвало в Рено неожиданный приступ страха. Он предпочел бы побежать к берегу моря или взобраться на самую высокую вершину, только бы уйти от этой безмятежности швейцарской Ривьеры.

Валентина спросила его, почему он не переехал в Париж.

— Почему Париж, Париж? Всегда Париж! — спрашивал он громко. Может быть, действительно в Париже лучше пойдет бизнес?

Голубой шелк простыней на кровати с роскошным пологом в доме Рико теперь смят и хранит следы произошедшего несколько часов назад. Клод навел порядок, запер дверь и долго не мог избавиться от мысли, что Рико остался бы им доволен.