Читать книгу - "Главная роль - Татьяна Успенская"

– Это настоящее имя – Вася?

На мгновение Херувим прикрывает глаза и хмыкает. Когда снова открывает, в них столько презрения, что Алесь невольно втягивает голову в плечи – таким ничтожным ощущает себя! Но оказывается: презрение не к нему.

– Баба – не человек, баба – насекомое. А раз уж используешь её, пусть на этот период походит в мужиках.

Алесь попятился из кабинета. Херувим засмеялся. И его дребезжащий смех привёл в себя и остановил Алеся.

Стоп. Хватит. Выпрямиться, расправить плечи. Ну же…

И Алесь откинул голову и заставил себя смотреть в смеющиеся глаза Херувима.

– Что же ты пришёл работать в компанию бабы, ась?

Мгновение ещё остывал след смеха, но вот пухлые губы сомкнулись, зрачки сузились, Херувим показал Алесю на дверь: иди прочь!

Алесь попятился на негнущихся ногах. Дверь захлопнулась, а он всё стоял. Что-то сейчас произошло. Обычному анализу не поддаётся.

Херувим считает Варвару по характеру мужиком, или не по своей воле пришёл в эту компанию, а кто-то поставил его, чтобы он сыграл здесь свою роль? Какую? Зловещий холод распирает нутро: какая тайна тут? Похоже, не Варвара, Херувим – хозяин компании, только Варвара этого не знает. Чья он рука? Может, того «фраера», что помог Варваре создать компанию и кому она, похоже, доверяет? И почему так запугана секретарша Вася? Какую власть над ней имеет Херувим?

– Жду тебя пятнадцать минут!

Алесь вздрогнул. Он уже в своём кабинете. И Варвара сидит сбоку от его стола с раскрытой тетрадью.

К сегодняшнему дню он задал ей сочинение «“Тройка” в “Мёртвых душах” Гоголя». С темами у него прореха. Косноязычие дилетанта. И с методикой – тоже. Принцип работы Алесь избрал простой. Спросил у Варвары, что помнит она из программы школы. Оказалось, довольно много. Тут и «Муму» Тургенева, и рассказы Чехова, и «Евгений Онегин», и «Мёртвые души». Вот и начал с того, что она помнит. Просит ещё раз прочитать и написать сочинение.

Темы выуживает из своей памяти: какие задавали ему.

Не владычица морская, как называл он Варвару до сегодняшнего дня, школьница притулилась у его стола.

– Первый урок – литература. Пожалуйста, – говорит Варвара. – Читай стихи.

Из суженных зрачков Херувима сейчас прогремит выстрел.

– Тебя стихам научила Лиза?

Он вздрогнул. И в ту же минуту – избавлением от Херувима – голос Лизы:

Земля начинала молебен

Тому, кто блистал и царил,

Но был он мне чужд и враждебен

В дыхании этих кадил.

У ног ледяного Казбека,

Справляя людские дела,

Живая душа человека

Страдала, дышала, жила…

Он повторяет за Лизой строчки Заболоцкого, как ребёнок за матерью повторяет первые слова. И смотрит в Лизино лицо и очищается от ощущений неполноценности и лжи.

В моей руке такое чудо —

Твоя рука…

– говорит он Лизе словами Фета.

И тут же их с Лизой любимый Пастернак:

Я не держу. Иди, благотвори.

Ступай к другим. Уже написан Вертер,

А в наши дни и воздух пахнет смертью:

Открыть окно, что жилы отворить…

– Стоп! Хватит!

Алесь мотает головой, как конь, которого хлещут по морде.

– Ты о чём это? – возбуждается Варвара. – Что ты узнал? Почему «смертью», почему кровь пустили?

Варвара не школьница. Варвара понимает то, что вырвалось из него предчувствием. И он – без передышки, без воздуха повторяет за Лизой, успокаивая Варвару:

Опасны пропасти морские.

Но знает кормчий ваш седой,

Что ходят по морю святые

И носят звёзды над водой.[4]

Читай, Лиза, ещё! Не замолкай! Спаси от Херувима!

А его трясёт за плечи Варвара:

– Выйди из своего столбняка! Говори немедленно, что ты узнал, что понял, почему ты в такой панике?

Слоёный пирог – его день. Край – кромка перед пропастью. И переход с одного края на другой! Для этого нужен мост, который не рухнет под тобой.

– Кто такой твой Фраер? Я хочу познакомиться с ним.

Варвара выпускает его плечи и ошарашенно смотрит на него.

– Зачем?

На этот вопрос он ответить не может. Херувим – человек Фраера или здесь вопреки Фраеру – сокрушить Варвару? Варвара говорила: Фраер для неё создал этот бизнес. Но тогда кто поставил рядом с Варварой Херувима? Интуиция не срабатывает. Алесь хочет увидеть мифического уголовника своими глазами и понять…

– Зачем тебе Фраер? – повторяет свой вопрос Варвара и вдруг тихо говорит: – Он был первым моим… – и молчит, глядя беспомощно в окно.

Теперь Алесь во все глаза смотрит на Варвару.

– Ты… ты… ты – рентген, что ли? Хочешь сказать: или Фраер мог меня предать, или… чтобы я не доверяла… – Она покосилась в сторону бухгалтерии. – Ты хочешь…

– Я ничего не хочу! – закричал он. – Я ничего тебе не говорил, это ты играешь в рентген. Это ты лезешь в подтексты и оккультные процессы. Хватит. Читай сочинение. Будем разбираться. Не предавал тебя твой Фраер. Думаю, и для него, и для тебя первая любовь…

– Замолчи! – Варвара отступала от него медленно и, лишь когда села на своё место, опустила на колени руки, поднятые в мольбе. – ««Тройка» – единственное живое в «Мёртвых душах» – о чувствах человека, остальное – об уродах», – громко, перекрикивая их молчание, начала читать Варвара своё сочинение.

2

Когда Лиза открыла глаза, Гоги неловко сидел на стуле около кровати, а на его ногах лежал Гриф. Гоги, видно, спал, но почувствовал её взгляд и открыл глаза. И Гриф смотрит на неё. В окне – солнце.

Нарочно устроила спальню в этой комнате – чтобы встречаться с солнцем, как только оно встаёт. Сегодня оно зимнее, бледное, словно замороженное, но это – солнце!

– Выспалась? – спросил Гоги.

Попыталась приподняться, не смогла оторвать голову от подушки.

– Вы всю ночь так и сидите? – спросила растерянно. – Совсем не спали. – И вдруг сморщилась от жалости к нему и чувства вины перед ним – выпустила все шипы, а он заботится о ней. Преодолевая боль в голове, стала оправдываться: – Простите, что ушла из театра. Простите, что вкрутила вас во всё это… Я всегда вас боялась: заорёте на меня, что не так иду, не так говорю, не так смотрю…

Он прервал её:

– Я не орал. На всех орал, на тебя не орал. Тебя это не удивляло?

– Удивляло. Вчера меня избили, отняли пальто с шапкой. И, когда я лежала, замерзая, на снегу и снег засыпал меня, я вдруг услышала ваше «Пью за тебя». Зачем вы мучили меня столько лет? Вы убили мою веру в себя. Человеку надо вовремя говорить, что он чего-то стоит! – Вместо оправдания получается обвинение, и Лиза меняет тон: – Мне так хотелось прожить много разных жизней!