Читать книгу - "Отпуск с прокурором - Юлия Юрьевна Бузакина"

Наношу на запястья духи, и я готова составить компанию прокурору. Где-то глубоко внутри у меня ещё теплится надежда на то, что для Аси и Левы есть место в этом мире.

Открыв дверь ванной комнаты, я внезапно оказываюсь в объятиях вернувшегося со службы Ключникова.

— Ася, приветствую! — В его глазах пылает решимость не брать меня с собой, но взгляд цепляет мой новый образ, и вместо тирады о грозящей мне опасности он выдыхает: — Боже, как тебе идет платье!

От комплимента я вспыхиваю и смущенно отвожу глаза. Хочу вырваться из его объятий… и не могу: слишком дурманят меня его обаяние и запах — что-то истинно мужское, терпкое, смешанное с ароматом той самой туалетной воды, которую я прячу у себя в комоде.

— Добрый вечер, — стараюсь говорить уверенно, но всё равно рядом с ним волнуюсь.

— Я так понимаю, отговаривать тебя бессмысленно? — Он не сводит с меня глаз, а крепкая рука будто случайно скользит по моей спине.

Решительно киваю. Смотрю ему в глаза.

— А какой смысл прятаться, если преступник знает, где я нахожусь?

— Никакого… — Он притягивает меня к себе. Его губы так близко, а жаркое дыхание обжигает шею. Осторожный вдох, и его глаза темнеют.

Несколько мгновений мы молчим, только неотрывно смотрим друг другу в глаза. Он мягко убирает с моего лица непослушную карамельную прядь.

— Хочу, чтобы ты знала: ничего не изменилось, — шепчет он чуть хрипло. — Мое сердце по-прежнему принадлежит только тебе одной. Эти пять лет ничего не изменили. Скорее, укрепили.

Ключников медленно склоняется ко мне, и я чувствую, как сердце готово выпрыгнуть из груди от волнения. Его губы накрывают мои нежным поцелуем. Я прикрываю глаза и чувствую тепло его губ на моих губах. От поцелуя под кожей разливается жар.

Его крепкие руки все сильнее притягивают меня к себе, и от этого мне бесконечно хорошо. Я прижимаюсь к его сильной груди и таю от внезапно пробудившихся чувств. Его язык настойчиво скользит мне в рот. Поцелуй становится уверенным, и я каждой клеточкой своего тела чувствую, что он мой, только мой…

Но вот он осторожно отпускает меня, как будто боится спугнуть. Я всё ещё в его объятиях, готовое выпрыгнуть из груди сердце учащённо бьётся, кровь стучит в висках.

Ключников с нежностью смотрит на меня.

— Почему-то мне снова хочется писать тебе стихи, — произносит он с улыбкой и осторожно касается пальцами моей щеки. — Глупо, да?

— Не глупо. Я храню ту тетрадку, — признаюсь тихонько и чувствую, как щеки вспыхивают румянцем.

С губ Ключникова срывается смешок.

— Правда? — недоверчиво переспрашивает он.

Я киваю. Тоже улыбаюсь.

В его глазах — нежность.

Он внезапно обхватывает мое лицо ладонями и касается губами моих губ. Мое тело реагирует на его новый поцелуй ворохом волшебных мурашек по коже. Он целует меня снова и снова, не давая перевести дыхание, и мне кажется, что у меня выросли крылья. Все мое тело тянется к нему, желая окончательно утонуть в его голубых глазах и крепких объятиях.

Громкий стук в дверь номера отеля заставляет нас вздрогнуть и отпрянуть друг от друга.

— Извини. — Ключников неловко усмехается, касается ладонью моей щеки и идет к двери.

Я стою у дивана и чувствую, как от его поцелуя у меня подгибаются колени. В голове хаос. По всему телу волнами разливается наслаждение. Терпкое и сладкое, оно напрочь лишает меня способности мыслить. «Есть ли в мире место для Левы и Аси?» — проносится в голове отчаянная надежда.

На пороге стоит майор Кушаков.

— Добрый вечер! Готовы? — Он с интересом смотрит на нас. Кажется, он догадался, что мы целовались. Мне неловко, и я прячу взгляд.

Майор принарядился: он в добротном сером костюме из легкой ткани, оттеняющем цвет глаз. Правда, галстука нет, и верхние пуговицы на белой рубашке небрежно расстегнуты. Но это придает ему особый шарм. Он выше прокурора и шире в плечах. А ещё он жгучий брюнет.

«О Боже, какой мужчина!» — мелькает в моей голове фраза из песни.

«Где же ты, Катя?!» — досадую мысленно и едва удерживаюсь, чтобы не сделать фото телефоном и не послать подруге.

Ключников поворачивается ко мне.

— Ася, Глеб Андреевич пойдет на приём с нами, — сообщает он.

Я робко киваю. С нами так с нами. Он, конечно, душный, этот майор, но с ним спокойнее.

У входа в отель нас ждет служебная машина — сверкающий чёрный «Мерседес» с просторным салоном. Все это маскировка, чтобы не выделяться среди остальной приглашенной публики. За рулем не просто водитель, а опытный оперативный сотрудник, готовый отразить любое нападение.

Кушаков садится вперед, к водителю, а Лев пропускает меня на заднее сиденье и устраивается рядом со мной.

«Его зовут Глеб», —украдкой отправляю сообщение Кате, когда машина трогается с места.

«Кого?» — прилетает спустя минуту недоуменный вопрос. Катя в мыле: собирается в поездку на футбольный марафон.

Рука Ключникова, будто невзначай, скользит по моей спине. Ворох волшебных мурашек снова рассыпается по коже. Перед глазами все плывёт.

«Майора», — печатаю ответ и едва успеваю скрыть экран от любопытных глаз прокурора.

«Не береди душу», — летит ответ от Кати.

— Ася, я хотел у вас кое-что уточнить. — Кушаков поворачивается ко мне с переднего сиденья, мгновенно разрушая ощущение волшебства от тайных поглаживаний Ключникова.

Я мысленно сжимаюсь: умеет же майор ворваться в личное пространство и испортить те крохи позитива, что я пытаюсь поймать в сложившейся ситуации!

Напряженно сглатываю.

— Что именно?

— Ваше дело закрыли, потому что на этом настоял Анатолий Хвостов?

— Да, мне потом об этом сказали, — хмурюсь. Нет, не хочу вспоминать, но выхода нет. Если преступник вышёл на охоту, надо быть предельно осторожными.

— Сегодня весь день наш аналитический отдел искал ваше дело в базе данных, но нам не удалось обнаружить никаких подробностей.

— Ещё бы! — горько усмехаюсь я. — Я слышала разговор похитителей. Они узнали, что я из полиции, и решили обставить дело как несчастный случай. Если бы я могла кричать, я бы кричала, но меня лишили способности говорить, передвигаться и видеть. Взрыв вызвал обрушение. Я осталась под завалами. Думаете, я просто так пряталась последние три года от всего мира?! Я — ошибка. Я не должна была выжить. И я знаю, что тот, кто