Читать книгу - "Засранец Бэдд - Джасинда Уайлдер"

Когда мы оба были одеты, она натянула свою толстовку, а я свою кожаную куртку.

‒ Почему ты остановила нас? ‒ поинтересовался я.

Она неловко пожала плечами.

‒ Потому что я не хочу, чтобы ты просто облизал меня, я хочу заняться сексом, но я не... не совсем готова зайти так далеко, даже здесь. Я просто...

Я притянул ее к себе.

‒ Не говори больше. Я понял.

‒ Правда?

Я кивнул.

‒ Конечно.

Она подарила мне эту милую, очаровательную кривую улыбку.

‒ Мы определенно собираемся увлечься позже. Когда мы, ну ты знаешь, будем в помещении.

Я улыбнулся в ответ.

‒ Ты сама заключила сделку, Амаранта Куинн. 

ГЛАВА 5

Мара

Что ж... срань господня. Кто ж знал, что для меня сосать член будет настолько увлекательно? Имею в виду, это не то, что я обычно любила делать, но и не то, что бы мне не нравилось. Некоторые парни ожидали, что минет будет неотъемлемой частью секса, а другие, казалось, позволяли мне решать, хочу ли я это делать. Так что, да, я думаю, можно было бы сказать, что я занималась щедрой благотворительностью своим минетом.

Но это? То, что я сделала для Зейна? Это было... нечто другое. Я никогда в жизни не делала ничего подобного, никогда не отдавалась этому полностью. Просто в этом не было смысла. Мне нравилось думать, что я была великодушным сексуальным партнером. Страсть, увлечение, желание угодить. Так что, если парень, с которым я была, был вежлив и уважителен в отношении меня, и просил сделать ему минет, то, вероятно, я удовлетворила бы его в этом плане. Обычно это означало немного поработать ртом, а затем заняться сексом, но иногда, если он был супер горячим и супер крутым, я позволяла ему кончить, но это было редкостью, главным образом потому, что я не заботилась о парнях, которые оставались твердыми достаточно долго, чтобы снова получить жесткий и настоящий трах.

Да, знаю, я ‒ сложная личность ‒ извините, не извиняйте.

Но тот минет, который я только что сделала Зейну, был совершенно другим. Я хотела этого на каком-то глубоком, внутреннем уровне, чтобы он чувствовал себя лучше, чем когда-либо, хотела дать ему что-то от меня, чего он никогда не забудет. Желала, чтобы это было чертовски сексуально, чертовски эротично. Хотела, чтобы он перестал сдерживаться. Я хотела ему отсосать так, чтобы у него снесло крышу.

Увидев, как он буквально рухнул на землю и все еще смешно ходил, я бы сказала, что мне это удалось. И я была чертовски довольна собой. Однако на задворках моего сознания крутился вопрос, почему я так сильно хочу угодить ему. Как уже упоминала ранее, я всегда заботилась о том, чтобы мой партнер чувствовал себя хорошо; секс ведь должен приносить удовольствие обоим, верно? Но то, что я хотела доказать Зейну, было чем-то более глубоким. Не просто физическим удовольствием, но... чем? Я не была уверена. И меня беспокоило, во-первых, то, что данный вопрос вообще существовал, а во-вторых, то, что я не могла найти на него ответ.

Я последовала за Зейном по лесной тропинке, не отставая от него ни на шаг, потому, что, черт возьми, этот лес был черным как смоль, и я понятия не имела, куда идти и куда ступать без него и его фонарика в руке. Что-то подсказывало мне, что ему даже не нужно освещение. Будучи морским котиком, он мог видеть в темноте как кошка. В некоторых местах дорога представляла собой обычную лесную тропу с утоптанными ветками. Но в других ‒ состояла из гигантских камней, в основном там, где находился спуск вниз с холма. Камни были влажными и скользкими, но если я шла медленно и осторожно, то все было в порядке.

Мы добрались до стоянки через несколько минут пешей прогулки по лесу. Пока мы шли, набежали тучи, заслонив Луну и звезды, сделали ночь темнее, чем когда-либо; моросил мелкий дождь. Я забралась на байк позади Зейна, натянула шлем и обняла его сзади.

Это было одновременно успокаивающе и тяжело: снова находиться в кресле мотоцикла. Зейн не стал настаивать на всей правде, когда я упомянула, как ездила с папой, хотя и подозревала, что он услышал напряжение в моем голосе, когда рассказала ему. И я не была уверена, радоваться ли, что он не задавал никаких вопросов, или расстраиваться, что ему, казалось, было все равно, ‒ немного поразмыслив, я решила успокоиться, потому что просто не была готова говорить о папе. Я едва поднимала эту тему с Клэр, а ведь она была моей лучшей подругой.

Зейн медленно ехал через Кетчикан, осторожно, потому что моросил дождь. Его куртка становилась все влажнее, пока запах мокрой кожи не заполнил мои ноздри. Я вцепилась в талию Зейна и сосредоточилась на том, чтобы напомнить себе, что это он, это Зейн, это не папа. И все же воспоминания о долгих поездках с папой были сильными, и, несмотря на все мои усилия, я чувствовала знакомую горечь и печаль, которые пытались завладеть мной.

Нет, нет, нет. Не погружайся в воспоминания, Мара ‒ это черная дыра, думать о папе.

Я боролась с этим, пока Зейн вел мотоцикл к гостинице, где я забронировала номер на неделю. Это говорит вам о том, как я была отвлечена, что и не задумалась, как он узнал, где я остановилась, пока Зейн не заглушил мотоцикл.

Я не слазила с мотоцикла, все еще сидела за Зейном, когда он стянул шлем.

‒ У меня два вопроса, Зейн.

Он взял мой шлем и повесил его на руль, затем перекинул ногу через байк, развернулся и сел лицом ко мне.

‒ Задавай.

Я кивком головы указала на «B&B». ‒ Как ты узнал, где я остановилась? И в каком баре была?

‒ Сперва отвечу на второй вопрос, поскольку это легче сделать: в нашем городке не так много баров, поэтому я заглянул в каждый, пока не нашел тебя.

‒ Ладно, ‒ ответила я, прослеживая логику в его пояснении. ‒ А как ты узнал, где я остановилась?

Он вздохнул.

‒ Я тебе рассказывал, что Ксавьер ‒ «ас» в том, что касается всего научного или электроники, помнишь? Ну, он также мастерски ладит с компьютерами. Поэтому нашел твое имя