Читать книгу - "Пучок полыни - Svetlana"

— Здравствуй Яснорада. Совсем взрослая стала, — ответил Ладомир, — проходи, ты желанная гостья в этом доме. Спасибо тебе, что за Ульяной ухаживала. Добра твоего век не забуду.

— Надолго ли вернулся, Ладомир? — Сверкнув малахитовым взглядом, молвила Яснорада. Ее вопрос повис в воздухе, полный невысказанных надежд. Тетка Ульяна все глаза высмотрела, пока ждала тебя.

— Ненадолго, — ответил Ладомир, стараясь не смотреть на Ульяну. — Завтра в дорогу собираюсь.

— Как? — Всплеснула руками Ульяна. Голос дрожал от отчаяния. — Ты ж только сегодня пришёл, а завтра уже вновь покидаешь нас? Останься хоть на два дня, соскучилась я очень.

— Хорошо, нянюшка, — Ладомир подошёл к старушке, поцеловал в макушку и спросил, — а дядька Иван в кузне? Проведать хочу. Руки по делу соскучились.

— Так, где ж ему быть, — ответила Ульяна, — ты ступай, а я баньку затоплю. Ее лицо пылало от волнения.

— Я провожу, — выскакивая из дома за Ладомиром, протараторила Яснорада.

Подбежав к Ладомиру, Яснорада скромно спросила:

— Расскажи, где был? Что видел? Хоть слово о себе…

— В Пании, — коротко ответил Ладомир, — а вы как здесь жили?

— Год спокойный удался. Ни пожаров, ни кочевников не было. Да и урожаем можно было б похвастаться, если б не князь со своей дружиной. Полюдье приехал собирать, да собрал так, что нам осталось с горсть.

— Князь Борис здесь был?

— Да. Рано утром пожаловали. Наполнили полные возки, да к полудню и уехали. А дружинники князя все, о какой- то Матрене спрашивали. А у нас никогда Матрены в деревне не было.

Ладомир, потеребивший себя за волосы, остановился у ограды, за которой слышался звонкий стук кувалды по металлу.

— Ну, спасибо, что проводила, — улыбаясь девушке, ответил Ладомир, — а теперь ступай, не место молодой девушке в кузне торчать.

Яснорада послушно махнула головой и повернула в сторону своего дома.

— Приходи сегодня вечером на угорье, — обернувшись, молвила Яснорада, — я ждать буду.

Ладомир ничего не ответил и вошёл в кузню, где работал дядька Иван. — Здорово, дядька, — обратился Ладомир к мужчине средних лет, высокого, широкого в плечах Ивана. Берестяная повязка- оберег стягивала голову кузнеца, а чёрные с проседью волосы, спускались на могучие плечи.

— Ладомир! — Обрадовался Иван, опустив в кадушку с водой железные щипцы, которыми держал подкову, подошёл и обнял юношу. — Давно тебя не было в наших краях. Почитай целых два года.

— Да, дядька Иван, два года по миру ходил.

— Ну и нашёл, что искал? — Иван приподнял бровь, на лице мелькнула тень удивления.

— Нашёл, дядька. И то, что искал, и то, что не искал. — Ладомир вздохнул, словно поднимая со дна души тяжкий груз.

— Как так?

— Долгая история, потом, как- нибудь расскажу.

— Ну что ж, выпытывать не стану, захочешь, сам расскажешь. — Иван понимающе кивнул, не настаивая. Знал, что время Ладомира — как ветер, нельзя удержать силой. — Ну, а по работе не соскучился? — С лукавой улыбкой, поинтересовался кузнец.

— Очень.

— Ну, иди, — приглашая в кузню, сказал Иван, — раз соскучился.

Ладомир, медленно, словно возвращаясь из далекого путешествия, перешагнул порог. Он вошёл в знакомую кузню, где запах железа и угля был роднее многих ароматов. Засучил рукава рубахи, обнажая сильные руки, покрытые шрамами. Достал из воды с помощью щипцов подкову и положил её в самое жерло печи. Поддул мехами, раздувая пламя, пока подкова не покраснела от жара. Достал её, положил на наковальню и, взяв кувалду, начал монотонно бить по раскаленному металлу. Каждый удар отдавался гулким эхом, словно отмеряя ритм его жизни.

— Вижу, что не забыл ничего, — Иван внимательно наблюдал за всеми действиями Ладомира, стоя в тени у горна. В голосе его слышалась гордость, но и тревога. Он знал, что стук кувалды сейчас — это не просто работа. Это возвращение. Но к чему? И что Ладомир нашел там, в своей долгой дороге? Ответы пока оставались спрятанными в глубине его молчаливых глаз.

Ладомир, находясь в блаженстве от любимой работы, ничего не слышал. Он наслаждался тем, что его руки вновь почувствовали силу огня и железа. Ребёнком, Ладомир прибегал в кузню и засматривался на работу мастера, а став подростком, пошёл в подмастерье к кузнецу Ивану. В руках Ладомира, подкова обретала правильный изгиб и форму, толщину и размер.

Прощаясь, Ладомир обнял кузнеца.

— Не знаю, дядька Иван, свидимся ли вновь, — опустив голову, сказал Ладомир, — снова в путь собираюсь.

Кузнец усмехнулся и похлопал по плечу своего подмастерья.

— Я всегда знал, что моя кузня, да и вообще наша деревня мала для тебя. Ты словно сокол, жаждущий простора и свободы. Если осядешь здесь, то погибнешь. Разве может молодой сокол жить в неволе? Поступай, как сердце велит. Не гонись за богатством, не в нем счастье.

— Спасибо дядька, ведь только ты меня и понимаешь.

— Ступай к своей судьбе, вольный богатырь, — пожелал кузнец.

Подходя к избе своей няньки, Ладомир увидел, что на крыльце его ждёт старушка. Увидев юношу, Ульяна взмахнула руками и пожурила:

— Солнце уже к земле опустилось, а тебя все нет и нет. Я уж и баньку натопила, и похлебку наварила. Ясененька несколько раз прибегала, интересовалась, не пришёл ли ты, а тебя нет.

— Я в кузне был, — виновато объяснял Ладомир, — руки по работе соскучились.

— А я не соскучилась, — бранила Ладомира Ульяна, — ступай в баню, пока не остыла, а потом за стол сядем.

Ладомир, соглашаясь с нянькой, отправился в баню, где пахло можжевельником и мёдом.

Солнце уже полностью скрылось, и на небе появились первая звезда.

— Спасибо нянюшка за баньку, — присаживаясь за стол, благодарил Ладомир, — все плохое забрала, будто заново родился.

— Ну вот, а теперь кваску отпей, да похлебку съешь, а то смотри, как исхудал.

Ладомир налил из глиняного кувшина в чашку кваса и спросил Ульяну.

— Яснорада сказывала, что князь Борис со своей дружиной в деревню приезжал. Искал женщину по имени Матрена.

— Нелегкая принесла ирода в наши края. Столько лет стороной обходил, а тут на тебе явился сам. Не узнал меня.

— Так он видел тебя?

— А то как? Во все дома заходил, рыскал как зверь бешенный. Но уже ведь двадцать годочков минуло, совсем старая я стала, вот и не узнал.

— Значит, помнит и боится моего появления.

— Ты даже и думать не смей, — поджав дряхлые губы, молвила Ульяна, — кто ты и кто он. Раздавит тебя одной рукой и поминай, как звали.

— Не могу я так жить, няня. Должен отомстить за отца и мать.

— Им уже не поможешь, о себе подумай,