Читать книгу - "Луна над заливом - Ольга Дашкевич"

Свет в номере не горел, но тишина была угрожающей.

Татьяна замерла в темноте, не зная, что делать. Прикинуться «рум-сервис»?.. Да, наверное, это единственное правильное решение. Кто бы ни находился сейчас в номере, полиция или бандиты, они не смогут сразу узнать ее в этом вульгарном наряде, с этими волосами и макияжем. Значит, ей следует держаться уверенно, естественно и, по возможности, нахально, — может, кривая вывезет.

Она чуть кашлянула и уже открыла рот, чтобы игриво позвать хозяина, когда в темноте рядом с нею возникло некое почти неощутимое движение, и сильная ладонь закрыла ее лицо.

От неожиданности Татьяна резко дернулась, не устояла на высокой неудобной платформе босоножек и подвернула щиколотку. Боль была такой острой, что она застонала. Ладонь, зажимающая ее рот, приглушила стон, и знакомый голос прошептал прямо в ухо:

— Тихо, это я!

Рука еще секунду задержалась на ее лице, а потом медленно соскользнула.

— Георгий!.. — прошептала Татьяна задыхающимся голосом. — Черти бы тебя взяли!.. Что ты здесь делаешь? С ума сошел? А если тебя увидели?

Георгий молча увлек ее в глубину комнаты, где из окна пробивался свет вечернего Манхэттена. Он стоял перед ней и усмехался, и эта усмешка ее разозлила окончательно.

— Балбес, — сказала она. — Безответственный тип. Со мной чуть инфаркт не случился… Ты вообще соображаешь, что ты делаешь?

— Очень хорошо соображаю, — кивнул он. — Если тебя раскусили, одной тебе ни за что не выбраться. А ты мне нужна. Поэтому я здесь.

— Да, но как…

— В окно, — перебил Георгий. — Это просто, если умеючи.

— На третий этаж? — недоверчиво спросила Татьяна и поморщилась от боли в лодыжке.

Это не укрылось от Георгия. Его лицо стало встревоженным.

— Ты что? Сердце?

— Да ну тебя, — она сердито нагнулась и начала растирать щиколотку. — Ногу подвернула на этих копытах. Из-за тебя. Как, интересно, ты собираешься отсюда выходить?

— Босиком, — ответил он серьезно, и присел, озабоченно разглядывая ее ногу. — Болит? Дай-ка, я посмотрю.

Он быстро ощупал ее лодыжку и с облегчением поднялся.

— Ничего страшного. Ни вывиха, ни растяжения. Пройдет. Прости, что я тебя напугал. Я не хотел, чтобы ты зажигала свет в этом номере.

— А почему ты решил, что меня раскусили? По-моему, я прошла совершенно спокойно, никто не догадался…

— Я не решил. Я предположил, что это может случиться. К тому же, тебя могли ждать в номере. И вообще. Есть одна вещь…

Он сунул руку под свитер и вытащил из-за пояса джинсов маленький, тускло блеснувший пистолет.

— Видишь? Он мне был нужен, а ты бы его не нашла.

— Если бы ты объяснил, где — нашла бы, — огрызнулась Татьяна, со страхом глядя на пистолет. — Ты что, собираешься из него стрелять?

Георгий молча посмотрел на нее и убрал пистолет назад за пояс. Татьяне стало стыдно. Что она, в самом деле, ребенок?.. Давно уже понятно, что история, в которую она угодила, вовсе не игрушки, и появление пистолета вполне закономерно.

Георгий подхватил с пола изящный кожаный кейс и снял с вешалки плащ.

— Я взял все, что мне было нужно, — тихо сказал он, нагнувшись к ее уху. — Теперь постараемся выйти отсюда без потерь.

Они подошли к окну. Татьяна почему-то оглянулась. В щель между неплотно задернутыми шторами просачивались цветные блики. По противоположной стене скользили тени, и комната вдруг показалась Татьяне похожей на внутренность волшебного фонаря.

— Ты видел этих, у входа? — спросила она тихо. — Двое. Не знаю, кто — полиция или твои знакомые… скорее, второе. Потому что еще один стоит на черной лестнице и разговаривает по-русски. Я не думаю, что полиция в Нью-Йорке внезапно перешла на русский язык.

— Как ты прошла мимо этого третьего? — голос Георгия звучал напряженно. — И тогда должен быть еще четвертый, здесь, на этаже, у лифта.

— Не знаю, я четвертого не видела… может, он отходил куда-нибудь. А как прошла… ну, очень просто. Он ко мне — по-русски, а я к нему — по-английски, как из пулемета, да с итальянской жестикуляцией. Он-то караулил не слишком молоденькую русскую дамочку, — Татьяна усмехнулась в темноте. — А тут итальянская шлюха…

— Молодец, — Георгий сжал ее руку. — Теперь так. Здесь в номерах нет ванной, но зато на каждом этаже общая душевая и общая кухня. Окно в номере выходит на балкон, который тянется вдоль всего этажа. Это для нас удобно, но, с другой стороны, нас могут засечь с улицы и из других номеров. Поэтому нам придется быть предельно осторожными. В общем, я открываю окно, вылезаем на балкон и тихо-тихо идем до конца коридора — в кухню. Я очень надеюсь, что в кухне они никого не поставили. У них просто народу не хватит на это — не забывай, что основные силы поехали брать нас в мотель. Их от силы четверо, а это лучше, чем десять… Таня, — он взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза. В его глазах отражались огоньки с улицы. — Я хочу, чтобы ты разулась, двигалась тихо, как кошка, и ни при каких обстоятельствах не теряла головы. Еще вот что. Давай твою сумку…

Он раскрыл свой кейс. Таня приглушенно ахнула: в кейсе были плотно уложенные пачки денег. Георгий очень быстро переложил часть пачек в ее сумочку, застегнул замок, ремешок сумочки перебросил через ее плечо и голову наподобие того, как носили когда-то почтальоны. Теперь сумка никак не могла свалиться с плеча и потеряться. Покончив с этой операцией, он ободряюще улыбнулся Татьяне и сказал:

— Ну, вот, порядок. И еще. Даже если со мной что-нибудь случится… В общем, Таня, я по пути сюда оставил в скверике возле Публички под первой скамейкой справа, если смотреть от входа, смятую банку из-под кока-колы. В этой банке листок бумаги, на котором написано, как ты сможешь отыскать клад, если меня не будет. Замолчи! И слушай. Единственное, что ты должна мне пообещать, это ни при каких обстоятельствах не вывозить сокровища из России. Поняла?

И, поскольку Татьяна молчала, он настойчиво повторил: