Читать книгу - "Сиротка. В ладонях судьбы - Мари-Бернадетт Дюпюи"

Порт Бордо, четверг, 1 апреля 1943 года

Эрмина удостоверилась, что Тошан с комфортом размещен в каюте корабля-госпиталя. Медсестра из больницы Сент-Андре сделала ему укол обезболивающего за полчаса до посадки на борт, и сейчас он спал.

— Отдыхай, любовь моя. Я пойду подышу на палубу.

Она знала, что он не слышит, но желание общаться с ним было сильнее ее, словно этот красивый мужчина с восковым цветом лица, неподвижно лежащий на койке, был таким же, как прежде. «Я тешу себя иллюзиями, — подумала она, выходя в узкий коридор с дюжиной дверей, расположенных друг напротив друга. — С каждым днем становится только хуже. Он со мной даже не разговаривает!»

Это началось в понедельник утром, когда она бросилась к нему, после того как коротким звонком предупредила своих родителей, что они возвращаются в Квебек. «Я была так счастлива! — вспоминала она. — Подойдя к шторке, закрывающей его кровать, я услышала разговор. Бог мой! Тошан говорил твердым, звонким голосом. Он спрашивал у медсестры, когда он сможет встать!»

Одно только воспоминание об этом тягостном для нее моменте заставило ее вздрогнуть от глухого гнева. Она снова увидела себя, отдергивающую шторку с грустной улыбкой на губах. «Я сказала ему: “Замечательно, милый, наконец-то ты можешь говорить!”»

Эрмина поднялась по нескольким железным ступенькам и тут же ощутила свежий ветер, обдувающий эстуарий Жиронды.

«И тут он отвернулся и больше не произнес ни слова. Он избегал моего взгляда весь остаток дня. Почему он это делает? Почему? Я не понимаю!»

Она наконец очутилась на палубе и, несмотря на гнетущую тревогу, не смогла не восхититься окружающим пейзажем. Отплытие судна, изначально назначенное на вчерашний день, было задержано на несколько часов, и теперь оно должно было сняться с якоря лишь на рассвете. Это позволяло Эрмине любоваться нежно-розовым, почти сиреневым небом, усеянным мириадами ярких маленьких облачков, отражающихся в темной колышащейся воде.

Белые чайки летали вдоль берега, и Эрмина вспомнила чаек Лак-Сен-Жана, такого далекого… Она не знала, сколько времени продлится их плавание. Сестра Женевьева накануне рассказала ей, что огромное грузовое судно скрывало в своем чреве английских офицеров, которых предстояло вернуть на родину, в Великобританию, а также раненых американских и канадских солдат.

— Я буду молиться, — сказала монахиня, — чтобы Господь взял вас под свою святую защиту и вернул в целости и сохранности на вашу родину.

Эрмина поняла намек. Она навела справки, пока была в больнице. Корабль мог стать мишенью для вражеских бомбардировщиков или подводных лодок, как это недавно случилось с пассажирским судном «Эмпресс оф Канада», затонувшим в районе Фритауна, в Южной Африке, и унесшим с собой жизни четырехсот пассажиров.

Облокотившись на леер, она смотрела на воду, не желая поддаваться страху и убеждая себя, что это долгое путешествие пройдет спокойно, что она вновь увидит свою родную землю, своих детей и всех дорогих ее сердцу людей.

«Прощай, Франция! — с грустью подумала она. — Как жаль, что я узнала эту страну в таких условиях, в разгар жестокой войны!»

Перед ее глазами вперемешку возникли парижские улицы, набережные Сены с ее букинистическими лавками, башни Нотр-Дама, а также картинки французской сельской местности: поля, окаймленные рядами деревьев, луга нежно-зеленого цвета и тихие деревни под ясным весенним небом, через которые они проезжали во время своего бегства.