Читать книгу - "Ее лучшая роль - Роберта Ли"

Отель «Дельфин» находился к северу от Гайд-парка и обслуживал обычно семейные празднества и офицеров в отставке. Там царила строгая атмосфера достоинства и некоторой чопорности. На верхней ступеньке у входа стоял человек в сером костюме и кого-то ждал. У него были коротко подстриженные черные волосы и седые виски, а всю верхнюю половину лица закрывали большие темные очки. Он все время вертел головой из стороны в сторону, оглядывая толпу спешащих людей на тротуаре, и только когда из подъехавшего такси вышла высокая молодая блондинка, он явно успокоился и бросился ей навстречу с распростертыми объятиями.

В некотором отдалении Пол Моллинсон наблюдал из своей машины за этим объятием до того момента, как эта пара исчезла в дверях отеля. Тогда, и только тогда, он уехал.

Не зная, что за ней следят, Энн теснее прижалась к отцу:

— Я поверить не могу, что ты жив! Когда я услыхала по телефону твой голос, я решила, что схожу с ума. Что случилось? Когда ты вернулся?

— Все расскажу наверху. Твоя мать ждет нас там.

Молча они вошли в лифт и молча потом прошли по коридору до номера люкс, выходящего окнами в парк. Из спальни вышла Анжела, и Энн рванулась к ней:

— Мама, какое чудо! Ручаюсь, тебе, наверное, все это кажется сном.

— Но я отказываюсь щипать себя и просыпаться!

Слезы сменяли смех. Прошло несколько минут, прежде чем они смогли начать связный разговор. Энн откинулась в кресле и с любовью смотрела на человека, которого оплакивала почти год.

— Когда ты вернулся?

— Сегодня утром. Я послал Анжеле телеграмму из Александрии, но она получила ее всего за час до того, как я должен был приземлиться в аэропорту. — Он улыбнулся. — По-моему, она еще не совсем пришла в себя.

Энн посмотрела на мать:

— Так что, сегодня утром ты впервые узнала об этом?

— Не совсем, дорогая. Пару недель назад мне позвонил дядя Харвей из военного министерства и сказал, что они нашли обломки разбившегося самолета и некоторые… некоторые останки. Нескольких людей недосчитались, и поэтому появился шанс, что Лори выбросило из самолета и, возможно, его подобрали туземцы. Я посоветовалась с Марти, и мы решили ничего тебе не говорить, пока не будет какой-то ясности. — Анжела перевела взгляд на мужа: — Теперь продолжай ты, Лори.

— Я не уверен, что в состоянии спокойно говорить об этом. — Лоренс Лэнгем откинулся на стуле и снял темные очки. Без них стало заметно, что он побледнел и глубокие морщины залегли на его лице от голода и лишений. Он слегка отвернулся, прикрыл глаза, а мать и дочь залюбовались чеканным профилем, высоким лбом, прямым с легкой горбинкой носом и скульптурным подбородком: Ромео, Антоний, Гамлет… Все было в этом лице: и лирика, и царственность.

— Отец жил в арабской деревне, — продолжила рассказ Анжела. — Наверное, у него было сотрясение мозга, потому что он совершенно ничего не помнил, вполне был доволен жизнью и готов там оставаться вечно.

Энн зафыркала от смеха.

— Они хорошо с тобой обращались?

— Насколько помню, да, — ответил отец. — Вся эта история для меня как какой-то сон. Первое мое реальное впечатление — это вид твоего дяди, входящего в палатку. Он выглядел там так нелепо в своем черном костюме и стэтсоновском котелке, что я расхохотался. И вдруг все прояснилось в моей голове: я вспомнил и кто я, и что со мной случилось. — Глаза его заискрились смехом. — Еще несколько недель там — и я бы женился на дочери шейха, такой Тесси О'Ши из черного дерева.

— Тебя, точно, стукнуло по голове, — улыбнулась Анжела. — Ты же никогда не увлекался толстыми женщинами!

— Я никогда не увлекался женщинами, за исключением двух моих красавиц блондинок. — Лори обнял жену, и она, положив голову ему на плечо, заплакала. — Ну, не раскисай, любимая, — нарочито грубовато, чтобы скрыть растроганность, произнес он. — Все уже прошло, и плакать больше не о чем. — Он нежно вытер ей слезы своим платком. — Что ты скажешь, если мы трое уедем в Сассекс, пока все не уляжется? Мне не хочется отбиваться от репортеров.

Анжела неуверенно рассмеялась:

— Никогда не думала дожить до того, что услышу такое от тебя!

— Это сотрясение мозга, — улыбнулся Лори. — Наверное, оно повлияло на меня сильнее, чем мне казалось! Чего мне хочется больше всего, так это просто быть вместе. Всем троим. Что скажешь, кукленок?

При этом детском ласковом прозвище у Энн на глаза навернулись слезы.

— Я работаю, папа. Не уверена, что мне удастся уехать.

— Не глупи, дорогая, — пожала плечами Анжела. — Теперь, когда отец вернулся, ты можешь бросить свою работу у Марти.

В ответ на вопрошающий взгляд отца Энн рассказала о бесплодных месяцах в боксфордской труппе, о своем нежелании воспользоваться именем Лори Лэнгема, о решении уйти из труппы и поискать счастья в Лондоне.

— Пока что-то не вижу никакого счастья, — заметил отец. — Каким образом ты собираешься получить работу на сцене, продолжая работать у Марти? И почему, когда я искал тебя, она дала мне номер телефона в Хэмпстеде?

Энн начала было отвечать, но слова не шли с языка. Она посмотрела на мать, тихо сидевшую в кресле напротив отца, откинувшего голову на спинку дивана. Настал момент рассказать им о Поле Моллинсоне. Невозможно было и дальше держать это в секрете. Сначала запинаясь, а потом все уверенней она пустилась в подробные объяснения, где она работает и почему. Родители слушали ее молча, но это не было молчанием одобрения, скорее в нем чувствовалось недовольство.