Читать книгу - "Полузабытая песня любви - Кэтрин Уэбб"

– Какого цвета были ваши волосы? – внезапно спросил Зак.

Димити моргнула и, казалось, вернулась издалека.

– Прошу прощения, если мой вопрос показался вам неуместным…

– Чарльз говорил, что они бронзовые, – тихо ответила она. – Он утверждал, что, когда свет падает на них, они выглядят как полированный металл. Словно у ожившей статуи Персефоны[21].

Зак вспомнил ее портреты – все многочисленные рисунки, на которых была запечатлена Мици, – и мысленно наполнил этим цветом непокорные волосы, переданные длинными, обильными линиями карандаша Обри. Да, теперь Зак мог их себе представить – так ясно, словно этот цвет только ждал, когда он его увидит.

Внезапно на втором этаже раздался приглушенный стук. Звук чего-то упавшего, за ним последовал второй, еще более тихий, звук чего-то отскочившего или опрокинутого, а затем третий, будто кто-то наступил на скрипучую половицу и шаркнул при этом ногой. Димити подняла взгляд к потолку и стала ждать, не произойдет ли еще чего-нибудь. Озадаченный, Зак тоже посмотрел на закопченные балки, словно способен был видеть сквозь них.

– Что это было? – спросил он.

Димити просто глядела на него и ничего не отвечала. Затем выражение ее лица изменилось и стало озабоченным.

– О, ничего такого. Это просто… мыши, – проговорила она поспешно и торчащими из красных митенок пальцами принялась теребить волосы, проводя взад и вперед по секущимся концам и закручивая их. При этом ее взгляд бесцельно блуждал по стене.

– Мыши? – с сомнением переспросил Зак.

Раздавшийся звук был явно произведен кем-то более крупным. Старушка долго и основательно размышляла, прежде чем ответить, ритмично приминая пол ногами в грубых ботинках.

– Да. Не о чем беспокоиться. Просто мыши.

– Вы уверены? Звук был такой, словно что-то уронили.

– Уверена. Там никого нет, и ронять что-либо некому. Но я схожу проверить. Итак, вы уходите? Закончили пить чай? – сказала она, вставая, и протянула руку за чашкой.

Она выглядела обеспокоенной, что-то занимало ее мысли. Зак выпил только половину чашки, но все равно отдал ее. На краю был опасный скол, и вкус у чая был такой, словно молоко свернулось.

– Да, конечно. Был счастлив познакомиться с вами, мисс Хэтчер. Спасибо за чай и за беседу.

Хозяйка, опустив глаза, принялась подталкивать его к выходу.

– Да-да, – произнесла она рассеянно и распахнула дверь. В дом тут же ворвался теплый свежий ветер и все звуки моря вместе с ним.

Зак послушно шагнул за порог. Каменная приступка была так стерта, что в ней образовалась ложбинка, в которой собралась вода, а все щербины и трещины поросли мохом.

– Можно еще раз с вами встретиться? – спросил он. Мисс Хэтчер принялась машинально кивать головой. – Большое спасибо… Я мог бы принести кое-какие ваши портреты, нарисованные Обри, вы не против? Не оригиналы, конечно, а иллюстрации… Вы могли бы мне рассказать, при каких обстоятельствах он их создавал… что вы делали в тот день. Или что-нибудь в этом роде, – забросил удочку Зак.

Мисс Хэтчер стала раздумывать над его словами, снова играя с концами своих волос. Затем кивнула:

– Раздобудьте и принесите мне сердце.

– Простите, что принести?

– Сердце теленка. Зарезанного не более дня назад. Мне оно нужно́. И булавки. Новые, – проговорила она.

– Сердце теленка? Настоящее? Скажите зачем…

– Теленка,и забитого не более дня назад, не забудьте проверить.

Старая женщина нетерпеливо закрывала за ним дверь, так, как будто очень торопилась.

– Ну хорошо… – Дверь захлопнулась, и последние слова Зак произнес, обращаясь к выбеленным доскам, из которых она была сколочена. – Я не забуду проверить.

Зак повернулся и посмотрел на небо, заполненное белыми облаками и серыми тучами. Димити Хэтчер. Жива и здорова. Все еще обретается в Блэкноуле – спустя многие годы после того, как Обри здесь же сделал рисунки с нее. Он с трудом мог в это поверить. В то, что она жила здесь и никто, кроме него, не разыскал ее. Зак быстро перебрал в уме все посвященные Обри книги, которые когда-либо читал. В большинстве из них главный упор делался на его жизни в Лондоне, богемном существовании, на отношениях с Селестой. О Блэкноуле и Димити Хэтчер говорилось в немногих, и только в связи с той ролью, которую они играли в творчестве художника. Нет. Зак был уверен. Ни один из биографов никогда не разговаривал с Димити о ее знакомстве с Обри. Он улыбнулся про себя и стал думать, для чего ей могли понадобиться сердце теленка и пачка булавок.

Вместо того чтобы возвратиться в деревню той же дорогой, которой пришел, Зак направился к морю, прямо к краю утеса, до которого оставалось около сотни ярдов. Он подступил к обрыву так близко, как только осмелился, потому что поросшая травой кромка свешивалась вниз и не было видно, что находится под ней. Никто не мог поручиться, что Зак не стоит всего лишь на карнизе из дерна, нависшем над бездной. Невысокие волны накатывали на каменные глыбы, съехавшие в воду по осыпи, начинавшейся где-то у середины обрыва. Он не нашел тропки, по которой можно было бы спуститься вниз, да и прибрежные камни, острые и наполовину скрытые пенистой водой, выглядели опасными. Не лучшее место для того, чтобы искупаться. Когда волна возвращалась в море, раздавался шелест отступающей воды, словно она что-то шептала. Зак посмотрел на восток и понял, почему тропа шла от моря: деревья, которые он видел за коттеджем «Дозор», обозначали край разрезавшего землю крутого оврага. Он вдавался в сушу метров на семьдесят, а там, где овраг достигал моря, находился крошечный пляж с мелкой галькой, совсем пустой. На пляже не было ничего, кроме плавника и прочего мусора. Пути туда Зак не обнаружил – слишком крутые склоны его окружали. На гальке сидели большие белые чайки, давая отдых крыльям. Некоторые спали, стоя на одной ноге и спрятав под крыло голову. Коттедж «Дозор» с двух сторон был окружен морем и находился как бы на небольшом полуострове.

Какое-то время Зак стоял на нем, смотрел вдаль, на водную равнину, и думал об Элис. Что именно заставляет детей так сильно любить море? И что заставляет взрослых оживать рядом с ним? Может, все дело в далеком-предалеком горизонте, отодвигающем все невзгоды, или в том, что свет у моря словно идет вверх от земли, равно как и вниз, с неба на землю? Он и Эйли брали Элис в отпуск на море много раз – в Италию и в Испанию. Тогда они еще оставались мужем и женой. Их имена хорошо подходили одно к другому, так и слетая одно за другим с языка. Зак и Эйли. Но Элис, похоже, больше нравилось море в Англии: ее тянуло к лужам среди камней, а не к жаркому солнцу и к морским водорослям, а не к мелкому белому песку. Однажды она наблюдала, терпеливая и сосредоточенная, как Зак через равные интервалы поливал водой из ведра несколько морских блюдечек[22]. Это длилось минут пять или больше. Наконец обман подействовал, они решили, что наступает прилив, и стали подавать признаки жизни. Элис заохала, когда это произошло. До тех пор ей не верилось, что они живы. Слишком неподвижны были эти морские обитатели, слишком тесно прижались друг к дружке – точь в точь такие же камни, как те, на которых они лежали. Однако они не смогли взять в руки ни одно из них. Как только пальцы касались блюдечка, оно снова плотно присасывалось к камню. Элис с негодованием пыталась их отодрать своими розовыми пальчиками с маленькими ноготками и не прекращала усилий, пока Зак не велел ей перестать и больше не пугать их. Тогда она принялась их нежно поглаживать и просить у них прощения, извиняясь за то, что напугала.