Читать книгу - "Токсичный роман - Хезер Димитриос"

Я плетусь из ванной и заползаю в кровать без сил. Думаю, наконец меня перестало тошнить. Я на стадии, когда рвотные позывы сухие, то есть самой худшей стадии.

Это началось посреди ночи. Меня тошнило так сильно, что кружилась голова. Только в полдень я смогла написать девочкам – не хотелось, чтобы мисс Би подумала, что я прогуливаю репетиции. Когда меня не рвет или я не лежу, свернувшись калачиком от боли, я пытаюсь представить, что происходит на репетиции. Я представляю тебя, отдыхающего вне сцены, обменивающегося шутками с парнями или, может быть, одного в коридоре, повторяющего свои строчки. Я вижу, как Нат и Лис репетируют движения. Мисс Би выглядит слегка измотанной.

Я то погружаюсь в сон, то просыпаюсь. Когда выглядываю из окна, то вижу, как небо темнеет – репетиция скоро закончится. Я расстроена, что целый день не видела тебя. Ты послал мне селфи в обед – на фотографии выглядел совершенно подавленным. Ты написал: «Тут отстойно без тебя». Несколько часов спустя, во время одного из моих многочисленных походов в ванную, ты оставил голосовое сообщение с озорной моряцкой песенкой. Я слушаю ее в пятый раз, устроившись на двух подушках. Это свидетельство того, как мы сблизились за последние пару недель. Не так давно у нас еще не было номеров друг друга. А теперь у меня сотни эсэмэсок от тебя. Я кладу телефон и забираюсь под свое толстое одеяло, взбиваю подушки, пока мне не становится удобно.

Звенит дверной звонок, и я слышу, как мама идет по коридору. У нее паранойя по поводу болезней: она боится микробов, так что я практически узник в своей комнате. Она говорила со мной через дверь весь день, иногда оставляя за ней поднос с крекерами, стаканом воды или бутылочкой лекарства «Пептo-Бисмол», от одного вида которой меня тошнит. Мне не разрешено открывать дверь, пока она не отойдет. Думаю, она всего в шаге от звонка в Центр инфекционного контроля.

Я снова засыпаю, когда в дверь стучат.

– Грейс? – говорит мама. – Ты прилично выглядишь?

– Что? Да. – На мне мешковатые пижамные шорты и майка, которую бабушка купила мне, когда ездила в Висконсин, на которой написано «Кто-то в Расин любит меня». Потому что я такая сексуальная. Я понимаю, что мне отчаянно нужен душ.

Я слышу бормотание за дверью, а потом она открывается. Я приподнимаюсь на локтях, мои волосы как птичье гнездо, глаза затуманены.

Это ты.

– А теперь я закрываю дверь, потому что не хочу, чтобы Сэм зашел сюда и заразился, – говорит мама.

Я таращусь на нее. Не знаю, как ты умаслил ее, чтобы она впустила тебя в дом, не говоря уж о моей комнате.

– Привет, красотка, – шепчешь ты, когда за тобой закрывается дверь.

Удивление при виде тебя в моей комнате почти заставляет меня забыть, что я сейчас на смерть похожа. Стой, ты только что назвал меня красоткой? Я вслепую ищу резинку для волос. Понимаю, что на мне нет бюстгальтера. Я молюсь, что не пахну так, словно меня тошнило последние пятнадцать часов.

– Гэвин, что ты…

– Делаю здесь? Как будто я мог не проверить, что с тобой все нормально. За кого ты меня принимаешь?

Ты ставишь на пол свой рюкзак, пакет с продуктами и гитару перед тем, как снять обувь и забраться на кровать. Ты садишься, скрестив ноги, положив руки на мои колени.