Читать книгу - "Давай никому не скажем - Агата Лель"

— Ох, доченька, опаздываю! — мать бегала по комнате в одном несвежего вида белье, разыскивая среди хаоса разбросанных тряпок нужные вещи. — Будильник не прозвонил, представляешь?

Очередная ложь! Даже я слышала её будильник! Проспала — потому что в очередной раз напилась. Стоило мне только вчера уйти, она тут же собрала на стол, созвав собутыльников со всей округи.

Лицо одутловатое, глаза красные… А ведь ей даже сорока пяти нет, но на кого похожа… Опустившаяся пьяница! Зубы наполовину сгнили, волосы как мочалка, тело дряблое. Смотрела на неё: и боль, и гнев, и отчаяние накатывали.

Как можно настолько себя запустить?

Ковыляя в тесных туфлях по утренней слякоти, добралась до остановки. Холодно, грязно и мерзко — настроение на нуле.

Забежав в учительскую за журналом, молилась об одном — только бы не столкнуться с Эммой Валентиновной. Я вчера ушла, так к ней и не заглянув, а директриса очень не любит, когда пренебрегают её просьбами.

На потёртом диванчике у окна восседал Яков Тихонович в своих бессменных трениках, развлекая байками хохочущую Инну. Та аж лицо ладонями закрыла и в колени уткнулась, настолько ей было весело. Даже зло пробрало — все бодрые и счастливые, одна я как выжатый лимон с кислой миной с самого утра. Хотя, у них, наверное, в семье никто за воротник не заливает, и ночью под полом крысы не шуршат.

— Янчик, привет, — отсмеявшись, звонко поздоровалась Инна, и я ответила ей вымученной улыбкой.

Вот что я за человек такой. Подруга не виновата, что у меня жизнь не сахар, могла бы и повежливее быть.

Только хотела присоединиться к общему веселью, как дверь кабинета директрисы открылась, и оттуда медленно вышел новый завуч, в сопровождении Эммы Валентиновны.

В строгом костюме и белой выглаженной рубашке Денис Павлович Лукин выглядел весьма импозантно: около сорока, приятные черты лица, седеющие виски, аккуратная бородка, очки в стильной оправе.

Он как и я пришел в этом году, заменив бывшего бессменного завуча — Ираиду Тристановну, вышедшую на залужённую пенсию.

Поговаривали, что она изъявляла желание поработать ещё, да чувствовала себя превосходно, но директриса её буквально выжила, освободив тёплое место Лукину.

С его появлением все престарелые кумушки-училки словно обрели вторую молодость: на работу как на праздник — с причёсками, макияжем, а Инна была более чем уверена, что Эмма Валентиновна сама на новичка глаз положила, поэтому и взяла под своё крыло.

Стрельнула взглядом на директрису: на щеках румянец, глаза блестят, смотрит — чуть ли в рот ему не заглядывает. Он же моложе её лет на десять, если не на пятнадцать! А Курага, оказывается, та ещё штучка. Ничто человеческое ей не чуждо.

Тепло распрощавшись с завучем, Эмма Валентиновна мазнула по мне рассеянным взглядом:

— Яна Альбертовна, загляните ко мне.

Хлоп. Дверь закрылась.

— Чего натворила? — кивнув на дверь, одними губами шепнула Инна.

— Ничего, вроде бы… — пожала плечами и немного напряглась.

Будешь тут напрягаться, когда прошлое с душком… Нет, вряд ли, конечно, она что-то прознала — личное дело у меня идеальное, а чем я занималась помимо работы — не её ума дело, к моей педагогической деятельности это не относится. Или всё-таки…

Вот угораздило же вляпаться!

Робко постучав, заглянула в кабинет директрисы.

— Проходите, присаживайтесь, — Эмма Валентиновна кивнула на стул, тем временем уже разговаривая с кем-то по телефону.

В её кабинете я была не в первые, но каждый раз меня удивляло разительное отличие между учительской и помещением руководителя. Стены оклеены дорогими обоями, дубовый крепкий стол, кожаное кресло, добротный паркет. Мебель из тёмного дерева.