Читать книгу - "Инопланетный рынок шкур - Лиззи Биквин"

неудержимо закачались, снова побуждаемые к тому, чтобы скакать на члене Дэггота. Стенки ее киски сжались вокруг него, пока он продолжал безжалостно щекотать ее задницу.

— Прекрати, — выдохнула Моурин. — О Боже, пожалуйста остановись…

Но слова звучали неубедительно. В ее голосе больше не было отчаянного, мучительного вопля, как тогда, когда он отшлепал ее. Он приобрел хрипловатый, низкий оттенок, который выдавал блаженные ощущения, нарастающие глубоко в ее растянутом естестве.

Когда Дэггот заговорил, его голос тоже смягчился до мурлыканья.

— Вот и все, женщина. Оседлай мой член. Если ты хочешь, чтобы мое семя попало в тебя, сначала тебе придется заслужить его. Тебе придется выебать его из меня.

От этого мурлыкающего голоса мурашки пробежали по спине Моурин и внутренней стороне бедер.

Тогда она начала скакать на нем всерьез, выходя далеко за рамки того, к чему побуждал ее его щекочущий хвост. Она двигала бедрами длинными, энергичными движениями. Снаружи ее набухший клитор сильно терся о его тазовую кость, их грубое соединение смазывалось избытком влаги, сочащейся из дырочки Моурин, которую он растянул. А внутри, о Боже, внутри, твердый, горячий член этого ублюдка толкался, вращался и стимулировал все ее самые чувствительные места, особенно то нежное местечко на передней стенке, которое содержало ключ к ее кульминации. Она громко застонала, больше не заботясь о том, что другие слышат это, больше не заботясь о том, видят ли они ее неприкрытое удовольствие.

— Сильнее, — потребовал Дэггот. — Оседлай меня сильнее, женщина. Оседлай меня так, как ты этого хочешь!

У Моурин не было другого выбора, кроме как повиноваться своему связанному хозяину. Она скакала на нем с еще большей настойчивостью, не просто покачивая тазом, но фактически подпрыгивая на нем, приподнимаясь, пока его пенис почти не выходил из ее киски, затем снова соскальзывая вниз с такой силой, что ее ягодицы, бедра и пах соприкасались с ним с влажным звуком.

В пылу своей страсти Моурин почти забыла о других мужчинах, окружавших их, наблюдавших за ее скачкой, слушавших ее стоны. Она повернула голову в одну сторону, потом в другую, окидывая взглядом эту маленькую аудиторию, четыре пары глаз светились в полумраке грузового отсека. Сначала ей было стыдно. Затем еще одна вспышка молнии осветила то, как их сильное возбуждение приподнимало спереди ткань на штанах, и стыд Моурин перерос в еще более головокружительную похоть.

Парни завелись, наблюдая, как она трахает Дэггота, и это, в свою очередь, усиливало ее собственное возбуждение.

— Снимите… — прохрипела она, ее голос дрожал и прерывался, когда она продолжала скакать на члене Дэггота. — Снимите… свою одежду и… покажите мне…

Оружие звякнуло, когда его отложили в сторону. Сапоги застучали, когда их сбрасывали и откидывали прочь. Шелк прошелестел, соскользнув по мускулистым ногам и упав на пол.

Еще одна вспышка молнии обнажила ее пары — четырех брутально мужественных самцов — обнаженных и полностью возбужденных при виде ее тела и ее греховных поступков.

— Сделайте это, — сказала она наполовину приказывая, наполовину умоляя. — Сделайте это… погладьте себя…

Вокруг нее четверо возбужденных мужчин схватили свои члены и начали поглаживать, двигаясь синхронно с ритмом ее скачков, как будто каждый из этих четырех твердых пенисов, скользящих в сжатых руках своих владельцев, был одним и тем же пенисом, скользящим в текущей киске Моурин.

Она снова обратила свое внимание на обнаженного мужчину, распростертого под ней. Она наседала на него еще сильнее, наваливаясь на него, вдавливая его член в себя, хлоп — хлоп — хлоп, прижимаясь задницей к его бедрам. По напряжению мышц Дэггота и стонам, вырывавшимся из глубины его груди, было ясно, что наемник готов кончить, но он продолжал сдерживаться.

— Хорошо, — прорычала она между толчками. — Ты… доволен?… Мы спариваемся… ты ублюдок…

Дэггот усмехнулся и зарычал в ответ.

— Нет, я не… ох!… не доволен. Я хочу, чтобы ты… уф!… хочу, чтобы ты умоляла, женщина. Умоляй о моем узле… нгх! Умоляй о моем семени. Умоляй меня так, как ты… ммм!… как ты умоляла капитана и доктора.

На мгновение у Моурин возникло искушение отказаться, но она знала, что это бесполезно.

Прекрасно.

— Пожалуйста, — пробормотала она.

— Я тебя не слышу.

— Пожалуйста.

— Я все еще… нгх!… все еще тебя не слышу.

— Пожалуйста! — Моурин закричала так громко, что ее голос эхом раздался в трюме.

Она продолжала дико подпрыгивать на члене Дэггота. Внутренние стенки влагалища начали набухать и наливаться кровью от приближающегося оргазма. Повсюду вокруг нее другие самцы рычали и ласкали себя в нетерпении.

— Пожалуйста что? — спросил Дэггот сквозь стиснутые зубы. Он был напряжен и дрожал, на самой грани извержения, но Моурин знала, что этот ублюдок будет держаться, пока не получит от нее именно то, что хочет. Поражение. Подчинение.

— Пожалуйста, свяжи меня узлом! — Моурин закричала. — Пожалуйста, наполни меня своим семенем!

— Почему?

— Потому что мне это нужно! — прорычала она. — Дэггот, мне это нужно! Мне нужен твой узел и твое семя…

— Нет, — резко сказал он. — Тебе нужно лекарство, содержащееся в моем семени. Но я хочу, чтобы ты захотела этого. Я хочу услышать, как сильно ты хочешь этого.

Это было абсурдное требование. Моурин не могла скрыть своего желания к нему. Оно было написано по всему ее телу, от ноющей твердости сосков до густых, маслянистых выделений из влагалища, вытекающих из ее дырочки и покрывающих пах и бедра. Но Дэггот не отступит до тех пор, пока она не облечет это желание в слова.

Моурин не желала признавать поражение. Она держалась так долго, как могла, а это было совсем недолго.

Наконец она запрокинула голову и закричала, как животное, как демон. Она кричала, обращаясь к потолку темного трюма, к изрытому штормом небу за ним и к усыпанной звездами пустоте космоса еще дальше.

— Я хочу этого! — закричала она. — Пожалуйста, я так сильно этого хочу. Я хочу, чтобы ты связал меня узлом и кончил в меня, Дэггот. Пожалуйста, я… О… О Боже!

Не успели слова слететь с истерзанного горла Моурин, как ее желание исполнилось. Но чудовище, исполнившее ее желание, не было джинном, и его тюрьмой была не волшебная лампа.

Узел Дэггота расширился внутри нее, приковав тело Моурин к нему так же надежно, как его собственное тело было приковано к полу грузового отсека. Мгновением позже его семя начало извергаться, вливаясь в нее мощными потоками, затопляя самые глубокие уголки ее тела, вызывая ее собственный ошеломляющий кульминационный момент.

В этот момент совместного освобождения сверкнула молния иного рода, внутренняя молния, которая стерла границы между Моурин и Дэгготом, между женщиной и мужчиной. На это яркое мгновение