Читать книгу - "Мать и дочь. Синхронная любовь, или Французские амуры против американских эротов - Луиза Дегранж"

Глория Дюбуа снова легла в постель, но уснуть так и не смогла.

Может быть, оттого, что боялась снова погрузиться в кровавые ужасы межрелигиозной резни, а может, – от небывалого ощущения, которое заставляло как-то по-иному биться сердце и даже изменило ритм дыхания.

Умом аспирантка понимала: это просто элементарная биохимия.

Но так не хотелось думать, что такое серьезное и трепетное чувство, как человеческая любовь, – всего лишь набор определенных молекул…

Глория покинула смятую постель, в которой еще ни разу не было мужчины.

Аспирантка решила больше не пытаться уснуть и распахнула окно.

Похоже, затяжное ненастье сменится погожими днями.

Третья неделя сентября выдалась в Луизиане непривычно ненастной.

Ливень за ливнем.

А в среду четвертой недели наконец-то выглянуло солнце.

Тучи рассосались еще ночью, и, как только забрезжил рассвет, стало ясно, что день обещает выдаться прекрасным.

Глория включила компьютер и бегло прошлась по интернетным закладкам.

Аспирантка, кроме информации о розах и достижениях генетики, собирала все, что касалось Варфоломеевской ночи.

Но ни картины маслом, ни акварели, ни гравюры, ни офорты, ни иллюстрации к романам, ни фильмы не могли сравниться с тем, что она испытала сегодняшней ночью.

Во сне было самое страшное: эффект присутствия и невозможность закрыть глаза или отвернуться от убийств и насилия, от крови, спермы, ран, невыносимых страданий…

А чего стоила сцена, когда юной Глории Дюбуа, прародительнице, грозила мучительная смерть!

Откуда-то из ночного тумана возник агрессивный тип в плаще цвета свежей крови, а за ним вломился громила с ломом наперевес.

Разглядев на ломе ошметки чьих-то мозгов и прилипшую рыжую прядь женских волос, обе Глории Дюбуа синхронно завопили.

Но аспирантка, мгновенно выпавшая из кошмарного сна и наяву взмокшая от ледяного пота, была уверена, что кричала гораздо сильней и отчаяннее, чем юная гугенотка.

Глория, чтобы отвлечься от навязчивых воспоминаний кошмарного ночного шоу, подошла к окну.

Грядущий семейный ритуал в родовом поместье манил, радовал и пугал одновременно.

Глория подняла жалюзи.

Впрочем, если Ма и Ба правы, то нейронный ужас должен сигнализировать о приходе настоящей любви.

Любви, которую пришлось так долго ждать.

Глория смотрела на кампус, в одном из бунгало которого, еще ни о чем не подозревая, крепко спал ее избранник.

– Надеюсь, кареглазый ведет строго холостяцкий образ жизни, – сказала Глория своему еле заметному на стекле отражению. – И не предается сексуальным оргиям с развратными студиозусами обоего пола.

Пытаясь справиться с неожиданно нахлынувшим новым чувством – ревностью, Глория отправилась на кухню выпить что-нибудь горячее и крепкое, но без сахара, кофеина и алкоголя.

Третья неделя сентября выдалась в Батон-Руже, столице штата Луизиана, непривычно ненастной.

Ливень за ливнем.

А в среду четвертой недели наконец-то выглянуло солнце.

Тучи рассосались еще ночью, и, как только забрезжил рассвет, стало ясно, что день обещает выдаться прекрасным.

Тем более что варфоломеевские ночные кошмары канули в небытие вместе с ночным беззвездьем, а любовь, первая любовь, – осталась.