Читать книгу - "Лорна Дун - Ричард Додридж Блэкмор"

него могли возникнуть крупные неприятности, а что касается пони, то тут никаких проблем не предвиделось. Как только установится хорошая погода, он намеревался некоторых выпустить в леса, а самых красивых оставить для разведения. В Лондоне у Тома были знакомые торговцы лошадьми, которые с удовольствием раскупили бы весь его табун по десять фунтов за голову, тем более, что в те времена на пони был особый спрос. И хотя я сильно сомневался в этом, в последствии мы все убедились в правоте Фаггуса.

После этого Том сменил тему разговора и спросил, когда, по нашему мнению, ему следует назначить день свадьбы с Энни. Я посмотрел на мать, а она — на меня, словно мы ждали ответа друг от друга. Так ничего умнее и не придумав, я заявил, что нам как порядочным людям следовало бы в первую очередь спросить об этом у самой невесты. Пусть она и решает, когда сочтет нужным оставить наш дом и переселиться к Тому.

Фаггус решил немедленно пойти к Энни, чтобы с ней и обсудить этот вопрос. Я же отправился к Лорне, чтобы сообщить ей о приезде нашего кузена и выяснить, будет ли она обедать вместе с нами или же предпочитает остаться одна. Поскольку Лорна считалась нашей гостьей, мы старались во всем угождать и потакать ее капризам. Лично мне не хотелось, чтобы они обедали вместе с Томом, хотя представить их друг другу я считал своей обязанностью. Я ничего не имел против Тома, но все же, ставил его честность под сомнение. Лорна восприняла приглашение к обеду с восторгом, потому что ей непременно хотелось посмотреть на столь знаменитого человека, хотя она немного сомневалась в том, захочет ли Фаггус сидеть за столом рядом с представительницей рода Дунов, имевших далеко не лучшую репутацию в наших краях. Лорна добавила, что отказ означал бы обиду для Энни, которая была к ней так добра, тем более, что Фаггус получил официальное помилование от короля и считался теперь честным подданным.

Против этого я не смог возразить ни слова, а только снова оценил мудрость и справедливость Лорны. Позже я выяснил, что и мать была бы расстроена, если бы Лорна отказалась обедать со всеми вместе.

Лорна улыбнулась и заметила, что не может выйти к столу в своем простеньком платьице, в котором она привыкла огородничать, а должна переодеться в более достойный наряд хотя бы ради Энни. И в самом деле, когда она вышла к обеду, все на ней было подобрано со вкусом и старанием. Лорна тщательно продумала все тона и оттенки своей одежды, чтобы они одновременно и гармонировали, и констрастировали, так что, когда она появилась перед гостем, я гордился ею так, словно к нам вышла сама королева Англии.

Том Фаггус не мог отвести от нее взгляда. И когда после официального знаком-ства и поклонов он продолжал сверлить Лорну глазами, я еле сдержался, чтобы не свалить его с ног кулаком. И только памятуя, что Фаггус все же наш гость, я сдержался. Правда, тут я опять был неправ, просто мне не хотелось, чтобы Том так откровенно пялился на мою Лорну, сам же Фаггус, разумеется, не имел и в мыслях ничего плохого. Но его любопытство задело и Энни. А привлекло внимание Тома во-первых, лицо Лорны, а во-вторых, то самое стеклянное ожерелье, которое в последние минуты перед кончиной вручил ей сэр Энзор Дун.

Чтобы не обострять отношений с кузеном, я объявил, что обед готов и пригласил всех к столу, причем кричал я так громко, что про это должны были услышать все наши прихожане. Мать рассмеялась и повела всех в кухню, уступая дорогу гостю. Я помню, что обед удался на славу, причем все блюда в первую очередь подавались женщинам. С работниками дело обстояло по-другому — там первыми должны были наесться мужчины, поскольку им следовало торопиться в поле, а женщины уже потом могли оставаться за столом сколь угодно долго. Нам же не надо было никуда спешить, но, считая женщин слабым полом, мы всегда оставляли за ними право есть первыми.

И хотя наша Энни считалась весьма грациозной, а Лиззи — ученой девушкой, однако Лорна ела совсем по-другому и отличалась от них. Она никогда не набивала рот пищей и, когда клала кусочек в рот, то не жевала его, вернее, так казалось, потому что делала она это настолько аккуратно, чтобы не было заметно грубого движения челюстей. И во время еды она могла говорить о чем угодно, не сосредотачиваясь на пище, будто это было вовсе не главным во время обеда. Однажды я рассказал об этом Лиззи, когда хотел подчеркнуть ее грубоватость, и, видимо, это сильно задело сестренку. С тех пор, как мне показалось, Лиззи стала хуже относиться к Лорне, впрочем, в этом виноват я сам. И поделом мне, не надо было смеяться над сестрой по поводу ее манер за столом.

Впрочем, я очень скоро понял, что не стоит никого высмеивать, особенно в присутствии посторонних. Это не делает чести никому и равносильно кулакам, но только в словесном обличье. А потом часто оказывается, что в дураках как раз остается тот, кто попытался высмеять ближнего.

После обеда девушки ушли к себе в комнату (а обед мы устроили по высшему разряду — Бетти подавала на стол, а Гвенни следила, чтобы у всех тарелки были полными) и мы остались втроем — я, Том и матушка. И тогда эсквайр Фаггус неожиданно задал матери такой вопрос, на который она не смогла толком ответить.

— А что вам известно об этой прекрасной девушке? — поинтересовался Том.

— Только то, что мне рассказывает мой сын. Если он решил о чем-то умолчать, то из него слова и клещами не вытянуть, — улыбнулась мать.

— Неправда, обиделся я. — Мама, я рассказал тебе все, что мне известно самому. Ну, может быть, почти все, за исключением самых несущественных мелочей.

— И все, что ты мне пересказал — чистая правда, — подтвердила мать. — Я же знаю, что ты не умеешь лгать. Но как раз мелочи могут иметь очень большое значение.

Я промолчал, чтобы не заострять внимание на «мелочах» и не запутаться в собственном рассказе. Я ничего не скрывал от матери, возможно, только печальную историю о смерти сэра Алана Брэндира (если, конечно, он действительно погиб) — и то только ради