Читать книгу - "Правда, которую мы сжигаем - Джей Монти"

Я не могла причинить ему боль. Не так, как он хотел, но я знала, что ему нужно что-то, чтобы снять остроту, что-то, что заземлит его. Я просто хочу быть тем, что ему сейчас нужно. Может, это мой способ отомстить ему за то, что меня не было рядом раньше.

Я быстро убираю полотенце, открывая его член воздуху, перестраиваюсь на коленях, чтобы мне было удобнее между его ног. Я подношу пульсирующий член к своим губам, позволяя моему языку лишь кружиться вокруг серебряных шариков, пронзающих верхушку. Я постоянно прослеживаю их узор, пока не узнаю, что он несчастен из-за поддразнивания.

Мои пальцы на ногах подгибаются, когда он зарывается руками в мои волосы, и они оба хватают мои короткие локоны. Я чувствую страсть в его объятиях. Он исходит от моего черепа до пальцев ног.

— Сэйдж… — говорит он мне осторожно, я чувствую, как он пытается прижать мою голову ниже, я чувствую, как сильно он жаждет всего моего горла. Желание наполнить его и растянуть, пока я не задохнусь.

Но сегодня этого не произойдет, хотя я отчаянно этого хочу.

Я слегка отстраняюсь, убирая язык. Моя хватка на его члене крепчает. Я проверяю воду, сколько он может выдержать, прежде чем он застонет от извращенной смеси дискомфорта и удовольствия.

— Ты получаешь только то, что я тебе даю, понял? — говорю я ему, поднимая взгляд, чтобы он мог видеть мои глаза. За этими глазами бурлит вихрь, вращающийся так быстро и так жарко, что он поглотил бы меня целиком, если бы я позволил ему. Я знал, что если мы собираемся это сделать, то это будет по моим правилам. Я пока возьму его под свой контроль.

Как бы мне ни нравилось стоять на коленях у его ног, отказываясь от контроля ради удовольствия, было что-то мощное в командовании.

— Что…

Я выкручиваю запястье, грубо сжимая его.

— Ты хочешь боли? Тогда мы сделаем это на моих условиях.

У него нет возможности ответить, потому что я беру кончик его члена в рот, играя с шариками его пирсинга. Дразню еще один мучительный момент, прежде чем опускаюсь ниже на его член, беря в рот еще больше его члена.

Я чувствую, как набухшие вены щекочут мое горло, когда мои руки и язык работают в унисон. Работаем в быстром темпе, от которого кружится комната. Звуки его стонов посылают волны желания по всему моему телу.

Моя челюсть расширяется, когда я полностью втягиваю его в свое горло, мой нос прижимается к его лобковой кости, и я изо всех сил пытаюсь дышать. Борясь с желанием кашлянуть, но наслаждаясь этим чувством. Заставляю себя убедиться, что я даю ему то, что он хочет. Что ему нужно.

В глубине моего желудка ощущается голод. Стремление доказать свою точку зрения. Чтобы он понял. Я продолжаю работать вверх и вниз, ускоряясь, когда моя свободная рука обхватывает его тяжелые яйца, катая их вокруг пальцев, прежде чем сжать.

— Черт, — ругается он, — Сэйдж, я собираюсь…

Я знала, что это будет трудная часть. Потому что, когда я смотрю вверх, он выглядит чертовски красивым, когда гонится за освобождением, как его голова запрокидывается, а вены на шее вздуваются из-под кожи. Его напряженная челюсть заставила всю мою душу гудеть от волнения. Я постоянно восхищаюсь тем, насколько хорош Рук Ван Дорен.

Мне физически больно делать то, что я замышляю, но я все равно это делаю. Я слишком сильно посасываю кончик, прежде чем полностью убрать прикосновение. С громким хлопком отстраняюсь от его члена.

Слюна тонкой струйкой стекает с его члена и моего рта, мой язык прокатывается по нижней губе, чувствуя, насколько она распухла.

— Что за… — он смотрит на меня, нахмурив брови, разочарованный потерянным оргазмом.

Кончик моего пальца преднамеренно дергает пирсинг. Осознание этого должно быть как минимум неудобным, но с его терпимостью к боли это, вероятно, почти не беспокоит его.

— Это была не твоя вина. Ни в чем из этого не было твоей вины. Ты ничего больше не мог сделать, Рук, — говорю я ему. — Ты меня слышишь?

— Черт возьми, Сэйдж, это не тот разговор, который мне нужен, когда мой член в твоих руках, — он пытается придвинуться ко мне, его бедра дергаются, все еще нуждаясь в расслаблении.

Воздух внезапно обжигает. Как будто вдох только наполнит мои легкие дымом — жаром, который сожжет меня изнутри. У меня перехватило дыхание, запертое в легких.

Я тяну металл чуть сильнее.

— Скажи мне, что ты понял. Скажи мне, что ты знаешь, что это не твоя вина, и я позволю тебе прийти к оргазму.

Волна силы омывает мои кости. Я заставлю его увидеть правду, правду, которая всегда была прямо перед ним. Что он наказывал себя за вещи, в которых не был виноват, чтобы справиться с причиняемой ими болью.

Вместо того, чтобы обвинять мир, как и все мы, Рук всегда выбирал себя.

— Бля, — говорит он, опуская голову, так что он смотрит на меня.

Его грудь постоянно расширяется и опускается. Я вижу глубоко укоренившуюся в нем хрупкость, о которой я всегда знала. Ту самую, которую он так отчаянно пытается задушить и морить голодом, пока она не умрет. Сейчас он хрупкий кусок стекла. Если бы я сжала его слишком сильно, он мог бы расколоться в моей хватке, расщепив меня своими зазубренными краями.

И дело в том, что я бы позволила ему.

Я разрезала себе пальцы, пока ладони не стали мокрыми, просто чтобы собрать осколки. Просто чтобы я могла помочь ему собрать все обратно. Я сделаю для него все, даже если это будет означать причинение вреда себе.

Он был моим богом огня.

И я живу, чтобы гореть для него.

— Хочешь продолжения, Рук? — я поднимаю бровь, опасно приближаясь к кончику его члена.

Я чувствую, как он дергается.

— Да, детка, пожалуйста. Мне нужно… — он задыхается от стона, от которого вибрирует все его тело. — Пожалуйста, позволь мне.

— Позволю, — бормочу я, — Я хочу, чтобы ты кончил, малыш. Просто скажи мне правду. Скажи мне, что ты знаешь.

Всю мою жизнь эта сокрушительная тяжесть одиночества давила на мою душу. Вынося годы одиночества, хотя я была окружена людьми. Бремя одиночества, когда я могу полагаться только на себя, так долго удерживало меня под водой.

Я почти забыла, каково это