Читать книгу - "Украденное счастье - Тарокнахт Гонгопаддхай"

Тут уж Бидху не выдержал и расхохотался — таким смешным показалось ему выражение лица поющего Нилкомола. Нилкомол же очень обиделся. Он сразу перестал играть и только сказал Бидхубхушону:

— Что вы понимаете в музыке! Правду говорил мой дядя: не мечи, Нилкомол, бисер перед свиньями. Будь тут господин учитель или дада Калинатх, они не стали бы смеяться, как малые дети. Сам Гобиндо Одхикари предлагал мне десять рупий в месяц, а я не согласился. Кажется, чего уж лучше, и все-таки я не захотел.

А на самом деле было так: когда-то Нилкомол недурно играл на скрипке. Гобиндо Одхикари подумал, что, если дать ему возможность учиться, из него, пожалуй, выйдет приличный музыкант, и он решил оставить Нилкомола у себя, пообещав платить пять рупий в месяц. Нилкомол же с тех пор возомнил себя Тансеном^[28] и больше уже никого не желал слушать. До всего он решил дойти самостоятельно: сам выучил ноты, в исполнение повсюду вносил собственные поправки, придумывал новые положения пальцев при игре и начал покачивать головой, дергаясь всем телом в такт музыке. Немного времени понадобилось, чтобы Нилкомол превратился в совершенно несносного музыканта. И повсюду он ссылался на Гобиндо Одхикари, который хотел оставить его у себя. С этих же пор Нилкомол стал презирать всякое учение. «Подумаешь, великое дело писать, — говорил он, — знай выводи всякие там «а» да «б». А вот уметь извлекать звуки из дерева — это действительно трудная наука. Писать любой научится, стоит только захотеть, а чтобы стать музыкантом, тут нужна особая милость богини Сарасвати».

С этого времени он забросил все прежние занятия. Раньше он играл только по вечерам, но с тех пор как встретился с Гобиндо Одхикари, кроме скрипки, ничего в руки не брал. Кришнокомол, его брат, доил коров у соседей и за каждую корову получал по две аны^[29]. Когда он приносил домой свой заработок, Нилкомол нередко тут же забирал его деньги и покупал новую скрипку. Долго это терпел Кришнокомол, но в конце концов прогнал Нилкомола из дома. На прощанье Нилкомол сказал ему:

— Не знаешь ты разницы между неочищенным рисом и сахаром; не понял ты, что я — великий человек! Хорошо, я ухожу, но когда вернусь, вы еще поплачете у моих дверей, но я тогда не дам вам и аны!

Бидхубхушон, чтобы успокоить Нилкомола и переменить тему разговора, спросил:

— А ты женат, Нилкомол?

Несмотря на свое тщеславие, Нилкомол был неплохим человеком, он быстро забывал обиды. Поэтому и сейчас он только улыбнулся и сказал:

— Нет, я не женат. А ты что, хочешь меня женить?

— Ну нет, мне еще не приходилось устраивать такие дела. Но скажи, куда теперь ты держишь путь?

— В Калькутту, к Гобиндо Одхикари иду. Пять лет тому назад он предлагал мне пять рупий в месяц. А сколько я учился после того! Я даже самого господина учителя несколько раз в тупик ставил. Теперь же если не двадцать, то пятнадцать рупий в месяц я наверняка заработаю. Пять рупий будет уходить на еду, а десять рупий каждый месяц стану откладывать. Тогда и о женитьбе можно будет подумать, правда?

Бидхубхушона забавляла эта жизнерадостная болтовня. Слушая Нилкомола, Бидху и сам повеселел. «Вот уж верно говорят, — подумал он, — что дурак горя не знает. Мое положение, например, нисколько не хуже, чем его, и играю я гораздо лучше, а все-таки этот дурень твердо верит, что стоит ему явиться в Калькутту, и он будет получать пятнадцать рупий. Мне бы его беззаботность!». Но тут же Бидху сообразил, что ведь Нилкомол никогда не бывал на чужой стороне и еще не знает, что такое неудача; ему сейчас и в голову не приходит, что он может не получить работу, а когда он поймет, что обманулся в своих надеждах, то горю его не будет границ.

— А бывал ли ты, Нилкомол, когда-нибудь в чужих краях? — спросил Бидху, размышляя о судьбе своего нового знакомца.

— Никогда.

— Как же ты пойдешь один в Калькутту? Кто тебе дорогу покажет?

— Прохожие. Язык на край света приведет.

Бидхубхушону пришло в голову, что он мог бы предложить Нилкомолу идти вместе, однако тогда придется его кормить, расходовать на это свои деньги, а их мало; одному бы этих денег на пять дней хватило, а пойдут они вместе, пожалуй, дня через два ничего не останется.