Читать книгу - "Римские каникулы - Олег Рой"

Впрочем, в итоге все оказалось не так уж и плохо. Выяснилось, что в клубе шла реконструкция, поэтому парковку для клиентов временно перенесли на служебную территорию, так что они, получается, зашли в него с черного хода, а с парадного все выглядело очень даже прилично. Матвей вручил Римме бинокль и показал, где находится зрительская трибуна, а сам отправился переодеваться к игре. Взяв себе кофе в автомате, Римма поднялась по деревянной лесенке на самый верх, поближе к ветрозащитному тенту, и села на скамейку, оглядывая пустое заснеженное пространство поля. Игра должна была начаться через несколько минут, немногочисленные зрители – родственники и друзья игроков и просто желающие поглазеть на необычное зрелище – уже собрались на трибуне. Все тут смотрелось совсем не так пафосно, как в видеороликах из интернета: ни тебе музыки, ни развевающихся по ветру флагов. Определенно, благотворительный вечер-концерт поразил ее воображение куда больше. Правда, по дороге Матвей успел кое-что рассказать об игре и о своих одноклубниках. Люди тут подобрались явно небедные: одна лошадь для поло (по правилам их нужно было называть поло-пони) стоила несколько десятков тысяч евро, а для того, чтобы играть, требовалось иметь таких целых четыре. А живые лошади – это тебе не коллекция автомобилей, накрытых чехлами в неотапливаемом гараже, это куда более дорогое в уходе удовольствие. Лошадей нужно каждый день кормить, чистить, выгуливать, регулярно показывать ветеринару, чтобы в любое время владелец смог приехать и поиграть, если ему вдруг приспичит. По словам Матвея, некоторые игроки числились в клубе лишь номинально, наведываясь сюда раз или два за сезон, но это не снимало с них обязанностей по содержанию своего маленького табуна. Да еще и членские взносы нужно было платить. Римма с любопытством разглядывала людей, готовых выбрасывать такие деньжищи на одну из своих прихотей – а ведь наверняка таких прихотей у них было немало. Не меньший интерес для нее представляли и зрители, в основном, женщины и дети разного школьного возраста. Некоторые щеголяли роскошными нарядами, их шубы и брендовые пальто как-то особенно нелепо смотрелись на трибунах, на фоне унылого подмосковного пейзажа. Большинство, впрочем, было одето вполне по-человечески – но, как догадывалась Римма, все эти яркие куртки, парки и комбинезоны были куплены уж точно не на вещевом рынке.

Игра началась. Римма отыскала взглядом Матвея, – он был в белом шлеме верхом на лошади цвета какао, сильно разбавленного молоком. Насколько он удачлив и хорош, как игрок, Римма не могла оценить, но выглядел Матвей молодцом, во всяком случае, смотреть, как уверенно он держится в седле, было приятно. Лишь один раз, увлекшись погоней, он едва не столкнулся с толстяком на угольно-черной лошади: тот резко дернул повод, чтобы затормозить, и что-то крикнул Матвею. Слов с такого расстояния было не разобрать, но, судя по исказившемуся лицу толстяка, это были явно не комплименты.

Последив за перемещениями игроков минут с десять, Римма окончательно соскучилась. Фотографировать тут оказалось совершенно нечего. Даже в бинокль видно было неважно: всадники почему-то постоянно теснились в самом дальнем от трибун углу поля, да и ничего особенно интересного там не происходило.

Зато во время перерыва Матвей эффектно проехался мимо трибун, улыбнулся и помахал ей рукой в белой перчатке. Чувствуя себя Анной Карениной, приветствующей графа Вронского, Римма подбежала к ограждению первого ряда, радостно помахала ему в ответ и с удовольствием его сфотографировала. В этот момент под трибунами кто-то фыркнул, как показалось Римме – презрительно. Она перегнулась через перила, чтобы увидеть нахала, но им оказался всего лишь шоколадно-коричневый пони.

Римма едва успела сбегать за новым стаканчиком кофе, как перерыв закончился. Сменив пони, игроки продолжали охотиться за мячом, но было видно, что некоторые из них откровенно устали и просто ждут финального гонга. Матвей все так же резво гнал свою лошадь в атаку, но его команде это не помогло: они проиграли. Кое-как пережив награждение победителей и вновь встретившись с Риммой в ресторане клуба, он принялся в многословных подробностях объяснять, почему так случилось: лично он ни в чем не виноват. Он просто не привык играть на снегу. К тому же он патрон, и играть хорошо самому ему необязательно – за него это делают профи. А тот жирный тюфяк, что подрезал его во втором чаккере и потом сам же начал орать, так и вообще играть не умеет…

Римма слушала, сочувственно кивая, хотя не понимала и половины терминов. Она отлично видела, что настроение у Матвея окончательно испорчено. Как она ни старалась, разговор то и дело сам собой затухал. Что поделаешь – никто не любит проигрывать, и далеко не каждый умеет делать это достойно.

Быстро закончив с обедом, они засобирались домой. С партнерами по игре, которые встретились в холле, Матвей еще держал себя в руках, зато безобразно сорвался на конюхе, худощавом юноше родом откуда-то из Средней Азии, сунувшемся к нему с каким-то дурацким вопросом.

Последней каплей, испортившей день, стала новость, полученная Матвеем на парковке. Заметив «Феррари», на котором они приехали в клуб, он сделался мрачнее тучи и, выхватив телефон, принялся куда-то звонить, едва не протыкая пальцем стекло экрана от злости. На осторожные вопросы Риммы нехотя пояснил, что планировал увидеть здесь совсем другую машину – ее должны были перегнать к клубу за время игры, но почему-то не сделали этого. Наорав на ни в чем не повинного беднягу парковщика, Матвей принялся с остервенением запихивать спортивную сумку в неглубокий багажник. Римма уже просто боялась к нему подходить и молча топталась поодаль. На них начали бросать удивленные взгляды другие гости и игроки, рассаживающиеся по машинам. Как назло, двое соперников, одним из которых был тот самый жирный тюфяк, дружески помахав остальным на прощанье, прошли вперед, по направлению к вертолетной площадке. Оказывается, у них были собственные вертолеты!

Такого Римма еще не видела. В принципе, вертолеты над Москвой не редкость – но чтобы они были у кого-то в личном пользовании, как машины или яхты… С простодушным восторгом она проводила глазами блестящие в закатном солнце стальные капсулы. Матвей, увидев выражение ее лица, выругался, ничуть не стесняясь ее присутствия.

Назад возвращались в молчании. Как назло, погода испортилась, вновь повалил снег, и пришлось-таки поднять верх у «Феррари». К дому Римма подъехала не на новенькой красной спортивной машине, а на комке грязи, закиданном раскисшим снегом по самую крышу. Матвей попрощался сквозь зубы и немедленно укатил. Римма только головой покачала, она-то всем сердцем надеялась, что они отлично проведут время вместе, и день, и вечер…

Но вышло совершенно не так.

Плаксик встретил ее вопросительным мяуканьем, как будто удивился, что хозяйка вернулась домой так рано.

– Да, милый, – с горечью сказала ему Римма, – я тоже думала, что сегодняшний вечер пройдет совершенно по-другому.

Она готова была разрыдаться, так ей было жалко. Жалко всего и всех – и несбывшихся мечтаний о сегодняшнем дне, и себя, и Матвея. До чего ж все-таки мужчины уязвимы! Сущие мелочи могут испортить им настроение – проигрыш спортивной команды, все эти навороченные автомобили, вертолеты и прочее соперничество. И чего он завелся из-за таких пустяков?