Читать книгу - "Четыре сестры-королевы - Шерри Джонс"

– Когда у меня двое сыновей осаждены и сражаются за свою жизнь и будущее Англии? Мое «женское сердце» приказывает мне сражаться за моих сыновей. Что я и собираюсь делать.

Она швыряет платье, которое вышивала, – бесполезное, глупое занятие, полнейшая чепуха – и с вызовом смотрит на мужчину, которого любила почти тридцать лет. Его набрякшее веко дергается. Постаревшее лицо начинает обвисать. Что она собирается делать? – спрашивает он.

– Я собираюсь присоединиться к Эдуарду в Виндзоре. Ему нужна поддержка, Генрих, а не эти бесконечные колебания. Это и его королевство. Пойдем со мной!

Она протягивает ему руку. Но он не берет ее.

– Сегодня я послал нашим сыновьям указание сдать замки.

– Генрих, нет!

– Это королевство тяжело больно. Возможно, умирает.

– А все из-за Симона. Уничтожь его – и уничтожишь болезнь.

– Он как горгона Медуза, – говорит Ричард. – Отсеки ему голову – вырастет две.

– Полная чушь, и я устала от нее! – Она обращается к Ричарду с раздраженным вздохом: – Со своими предсказаниями судьбы ты похож на кричащего осла. Симон де Монфор не Медуза, а всего лишь наглый смерт-ный, и убить его не труднее, чем любого другого.

Ричард посылает Генриху тусклую улыбку:

– Разве я не говорил, что у нее женское сердце?

– Да, и благодарю за это Бога, – отвечает Элеонора. Их сочувствующие взгляды говорят ей, что Генрих и Ричард не будут бороться, что они решились на примирение. – И сейчас, увы, вижу перед собой слабый дрожащий орган, который называют мужским сердцем.

– Я не давал тебе разрешения уйти, – рычит Генрих.

– Не помню, чтобы я его просила. – Элеонора шагает к дверям.

– Ты не признаешь моей власти?

– Очевидно, да, если ты настаиваешь на капитуляции перед мятежниками.

– Я настаиваю на уважении к моему главенству. Я твой король, и я велю тебе остаться здесь.

– Как твоя королева, я отказываюсь. Симон хочет взять королевство себе, Генрих. И не остановится, пока не получит. Но Божьей милостью он не получит его, пока я здесь королева.

– Я могу остановить тебя, если пожелаю.

Она смотрит на него, сузив глаза, готовая к вызову – но тут вмешивается Ричард, готовый погасить ссору своим обычным потоком слов.

– Моя госпожа, я бы не советовал выходить к разъяренной толпе. Вы недалеко уйдете. Если вас обнаружат, то могут захватить или даже убить.

– Я понимаю риск. – Она оборачивает требовательный взор к Генриху: – Смягчись, прошу тебя. Не вынуждай меня делать это.

– Как ты поступишь, если не сможешь добраться до Эдуарда?

– Вернусь сюда. Но я должна попытаться, Генрих. Как отец своих сыновей, ты, конечно, понимаешь это.

– Назад тебя не пустят.

– Что ты хочешь сказать?

– Если ты уйдешь против моего желания, я не позволю тебе вернуться.

Ее шаги быстро стучат по полу. Она завет Агнессу, велит ей собирать вещи и позвать Эбуло ди Монтибуса, протеже дяди Питера. Ей нужна лодка, говорит она ему. Нужна команда и рыцари для защиты. Они выйдут через заднюю дверь и сядут в лодку, поплывут вверх по Темзе в Виндзор в надежде добраться до Эдуарда раньше посланцев Генриха.

Через час они уже на Темзе, бесшумно скользят за спиной у толпы, колотящей дубинами и железом по стенам Тауэра. Мятежники пытаются поджечь его, как будто замок в осаде, как будто Генрих в этот момент не уступает всем их требованиям. Она никогда не ожидала от него такого – но Ричард, как всегда, струсил. Он испугался даже сражаться в Утремере, а робость скрывал под словами примирения – так руки пытаются разгладить морщины на измятой одежде. Он уговорил сарацин отпустить французских рыцарей и сделался героем, не пролив ни капли крови. Его неприязнь к борьбе и есть причина, почему он убеждает Генриха пойти на переговоры с мятежниками. Хотя нельзя сказать, что он не способен на ярость: Элеонора знает от Санчи, что он приберегает свои атаки для тех, кто слабее.

Он пытался унизить ее своими словами о «женском сердце», но она никогда не считала себя слабее мужчин, менее способной, чем они, – и с чего бы так считать, видя, как ведут себя мужчины вокруг? Санча стоила тысячи Ричардов Корнуоллских, и тем не менее он оставил ее умирать, лишенную утешения и любви. И даже не скорбел об утрате. По слухам, он начал распродавать Санчино имущество еще до ее смерти. А потом не присутствовал на похоронах в Гейлсском аббатстве. За всем этим кроется слабость. И его слушает Генрих!

А вот Эдуард силен. Теперь, когда они с Генрихом избавили его от лордов Марки, он прекратил свои кутежи и турниры и вернулся наконец к управлению королевством. В нем нет импульсивности Генриха, его раздражительности – но есть решительность и воля, а также уверенность в своих силах, которую внушила Элеонора. Будь она мужчиной – была бы Эдуардом. Означает ли это, что у нее мужское сердце? Теперь оно влечет ее к сыну, чтобы сражаться рядом с ним – захочет он этого или нет.

Их лодка беззвучно скользит по воде мимо лондонцев, чьи крики отражаются от стен замка и бьют Элеонору по ушам.

– Послать эту прованскую шлюху домой! – кричит кто-то, потом оборачивается и видит лодку. – Королева! – кричит он. – Пытается удрать!

Злоба в его глазах. Почему? Взмах его руки – и ей в лоб попадает камень. Рука поднимается потрогать рану, кровь пачкает пальцы и заливает левый глаз.

– Ох! – слабо вскрикивает она, когда другой камень пролетает мимо головы.

Эбуло, раскрыв рот, будто собираясь крикнуть, бросается к ней и падает, сраженный. Протестующие отвернулись от замка и обратились к реке, выкрикивая оскорбления и бросая камни, палки и грязь. Капитан командует отойти от берега, и лодка выходит на середину реки, где оказывается недостижима для камней.

Но они не избегут нападения, когда достигнут Лондонского моста, где уже поджидает толпа. Мальчик лет четырех на руках у отца держит камень размером с обеденную тарелку. Четыре женщины в чепцах проституток потрясают кулаками. Среди них рыжая потаскуха Генриха, она лепит комок из грязи и щурит глаза на Элеонору.

– Ведьма! – кричит она. – Ты околдовала нашего короля Генриха!

– Долой иностранцев! – кричат другие. – Чужаки – вон из Англии! Оставьте Англию англичанам!

Элеонора смотрит, чем бы защититься, хотя бы одеялом или мантией, чтобы накрыть голову. С моста скалит зубы Амо Лестранж. У него в руке булыжник, который может пробить большую дыру в дне лодки, и он расположился как раз над тем местом, где они скоро будут проплывать.

– Прикройте королеву! – кричит кто-то из рыцарей. – Пожалуйста, моя госпожа, если вы изволите лечь на дно, мы вас прикроем, и больше никто вреда вам не причинит.

– Стойте, – говорит она. – Поворачивайте лодку.

– Прошу прощения, моя госпожа? Вы хотите возвратиться в Тауэр?