Читать книгу - "Сама себе враг - Виктория Холт"

Я заметила, что если бы меня не было на свете, то мне весьма трудно было бы что-то себе представить.

Она рассмеялась.

– Он ненавидел меня, – сказала она, – но, говорят, вторую свою жену он ненавидел еще сильнее. Как странно! Самый большой любитель женщин во Франции имел двух ненавистных жен!

– Вам не следует отзываться так о моей матери, – решительно возразила я.

Она придвинулась ко мне.

– Королева Марго всегда говорит то, что думает, и не заботится, что может кого-то задеть. И ты полагаешь, что маленькая шестилетняя мадам Генриетта меня остановит?

– Нет, – ответила я.

– Ты мне нравишься, – сказала Марго. – Ты очень мила. Я скажу тебе кое-что. Ты красивее молодой королевы. Не думаю, что она произвела впечатление на нашего месье Людовика. А ты как считаешь?

– Моя мать не хочет, чтобы я… – начала я, но вовремя осеклась.

– Высказывала свое мнение? – догадалась старуха. – Но, малышка Генриетта, когда ты вырастешь, тебе придется излагать свои мысли, хотят этого люди или нет. Разве ты со мной не согласна?

– Да, надеюсь, что так и будет. Но сперва я должна стать чуть старше, – заметила я.

– Ты взрослеешь с каждой минутой, разговаривая со мной. О, малышка, я, наверное, кажусь тебе очень старой? – спросила она.

– Очень, – утвердительно кивнула я.

– Посмотри на мою атласную кожу. Посмотри на мои великолепные волосы. Ты не знаешь, что сказать? Когда-то у меня были прекрасные густые волосы. Многие мужчины меня любили. О да, у меня было множество любовников… да и сейчас есть, – мечтательно промолвила она и тут же уточнила: – Но уже не так много. Не помню, чтобы я была когда-нибудь такой невинной, как ты, мое прелестное дитя. За твоего отца я вышла замуж отнюдь не трепетной девушкой. Это был злополучный брак. По улицам рекой текла кровь. Ты когда нибудь слышала о Варфоломеевской ночи?

Я сказала, что да.

– Католики и гугеноты – и твой отец стоял тогда на краю могилы. Они собирались его убить. Но он спасся. Как всегда. Он, как деревенский мальчишка, был… грубым… неотесанным… совсем не пара утонченной принцессе… О, этому неучу было далеко до меня! Мы сразу невзлюбили друг друга. Католики и гугеноты… интересно, смогут ли они когда-нибудь жить в мире?

– Надеюсь, что гугеноты отрекутся от своей ереси и обратятся в истинную веру, – ответила я.

– Ты повторяешь чужие слова, малышка. Не делай этого. Всегда думай своей головой – как я. Я тебя напугала? – осведомилась она.

Я застеснялась.

– Напугала, – решила она. – Ладно, а сейчас иди, малышка. Ты прекрасный ребенок, и, надеюсь, у тебя будет такая же яркая жизнь, как у меня.

– Мне нравится сидеть здесь и разговаривать с вами, – возразила я.

Она сжала мне руку и улыбнулась.

– Ты должна идти. Твоей матери не понравится, что ты слишком долго разговариваешь со мной. Думаю, она уже заметила нас… или одна из ее шпионок углядела. Мария Медичи, конечно, – мать короля, но, когда в этой семье свадьба, у меня столько же прав присутствовать здесь, сколько и у любого другого.

Приблизился какой-то молодой человек, и я заметила, что собеседница моя сразу потеряла ко мне интерес.

Молодой человек склонился перед ней.

– Моя прекрасная Марго! – негромко произнес он, а она улыбнулась и протянула ему руку.

Я поняла, что мне пора уйти.

Я не забыла ее и страшно разволновалась, когда год спустя услышала о ее смерти. Марго было шестьдесят три года, и мне трудно было поверить, что кто-то способен прожить так долго. Когда у нас появилась Мами, она рассказала мне множество историй про королеву Марго; жизнь этой женщины была, казалось, бесконечной чередой любовных романов и безумных приключений. Я удивилась, услышав, что Марго и моя мать довольно хорошо относились друг к другу.

– Ей следовало ненавидеть мою мать: та ведь заняла ее место! – высказала я свое мнение.

– О, нет, – поправила меня Мами. – Именно поэтому ваша мать ей и нравилась. Каждый раз при встрече с ней Марго говорила, как счастлива, что избавилась от вашего отца. А ваша мать ей симпатизировала, потому что им обеим пришлось – как они выражались – «терпеть это чудовище», и обе знали, до чего же это тяжело. О, этих женщин многое объединяло!

Итак, Марго умерла, и захватывающая ее жизнь оборвалась навеки.

Свадьба Людовика, безусловно, стала важным событием в моей жизни. Именно тогда я перестала быть ребенком. Например, я в первый раз увидела маршала д'Анкра, про которого все постоянно говорили. Кристина указала мне на него.

– Погляди, – проговорила она. – Там маршал разговаривает с нашей матерью. Думаю, брат наш не очень-то его любит…

– Почему? – поинтересовалась я.

Кристина собралась было ответить, но посмотрела на меня и, видимо, вспомнила, что я всего лишь ребенок.

– О, могу поклясться, у него есть на то причины, – отмахнулась она, покидая меня.

Я заметила, что мой брат, король, сидит и с несчастным видом наблюдает за происходящим. Супруга Людовика восседала рядом с ним и улыбалась, обмахиваясь веером и то и дело дотрагиваясь пальцами до своей мантильи – не для того, чтобы поправить ее, а лишь затем, чтобы выставить на всеобщее обозрение свои прекрасные руки. От Анны так и веяло Испанией, и я сомневалась, понравится ли это окружающим. Людовик говорил с женой очень мало. Подозреваю, что у брата начался один из его приступов заикания.

Затем король внезапно улыбнулся Шарлю д'Альберу, подошедшему, чтобы сесть рядом с ним. Тут же стало ясно, что компания Шарля д'Альбера ему гораздо приятнее, чем общество королевы.

Я немного знала про Шарля д'Альбера, поскольку однажды его обсуждали рядом с детской.

– Еще один из этих итальянцев, – услышала я как-то голос придворного, оказавшегося под моим окном. Чтобы скрыть свое присутствие, мне пришлось отступить на несколько шагов назад, однако слова разобрать я могла.

Другой придворный ответил:

– С тех пор как король привез из Италии жену, Лувр битком набит итальянцами!

– Как государь мог жениться на одной из этих Медичи?![22]Уж лучше бы он оставался с королевой Марго.

Они сказали про королеву Марго что-то такое, чего я не поняла, и от души рассмеялись. По хрусту гравия я догадалась, что они топчутся на месте, выразительно подталкивая друг друга локтями.