Читать книгу - "Танец дракона или Потанцуй со мной, дракон - Анастасия Алексеевна Смирнова"

сжалось. Мама всегда была проницательной, её интуиция, как тонкий инструмент, улавливала малейшие изменения в атмосфере.

— Мама, давай не будем говорить об этом змее, — прошептала я, стараясь говорить как можно тише.

Её взгляд стал серьёзным, но в нём все ещё таилась лёгкая тень любопытства.

— А мне показалось, что между вами что-то происходит, — сказала она, слегка склонив голову набок.

Я почувствовала, как мои щёки заливает румянец. Я повернулась, чтобы не встречаться с её взглядом, и взглянула на танцующие пары. Их движения были плавными, как волны на море, но в моей душе бушевал шторм.

— Нет, — ответила я, стараясь говорить уверенно, хотя внутри меня бушевала буря. — Кто угодно, но только не он.

Мама удивлённо подняла брови, её взгляд стал задумчивым.

— Хорошо, — сказала она, но в её голосе чувствовалась лёгкая нотка сожаления. — Но он был бы хорошей парой. Смотри не пожалей.

Она посмотрела на папу, который в этот момент подзывал её. Её лицо озарилось мягкой, нежной улыбкой. Затем она пошла к нему, и они исчезли в вихре музыки.

Глава 5. Ночной визит.

В этот момент ко мне подошёл неопрятный мужчина. Его одежда была мятой, как будто он только что вырвался из долгого путешествия, волосы взъерошены, словно после бурного ветра, а лицо выражало настойчивость, граничащую с грубостью. Он протянул мне руку, приглашая на танец, но его взгляд был холодным, как лёд. Я почувствовала, как по моей спине пробежал холодок.

— Извините, но я не хочу танцевать, — сказала я, стараясь звучать твёрдо.

Мужчина не обратил внимания на мой отказ. Он схватил меня за руку и попытался потянуть к себе. Я отдёрнула её, но его пальцы впились в мою кожу, как острые когти хищника.

Я попыталась вырваться, но он был слишком силён. В этот момент я почувствовала, как чья-то твёрдая грудь врезалась в мою спину. Я отпрянула от мужчины и обернулась, чтобы извиниться. Но мои слова застряли в горле, когда я увидела его.

Райан стоял передо мной, его глаза горели, как два раскалённых угля. Его лицо было мрачным, а взгляд — холодным, решительным, как лезвие ножа. Он смотрел на мужчину, который осмелился прикоснуться ко мне, и в его глазах читалась угроза. Мужчина почувствовал этот взгляд и, словно загипнотизированный, отступил назад. Он бросил на меня последний, полный ненависти взгляд и исчез в толпе.

Райан подошёл ко мне ближе. Его дыхание было тяжёлым, как грозовые тучи, но в его голосе звучала забота, как тихий шепот ветра.

— Ты в порядке? — спросил он, и его голос, глубокий, как океан, успокоил меня.

Я кивнула, не в силах оторвать взгляд от его глаз. В его присутствии я чувствовала себя как за каменной стеной, защищенной от всех бурь и штормов.

— Спасибо, — прошептала я, чувствуя, как моё сердце, до этого бешено колотившееся, начало успокаиваться.

Райан улыбнулся, и его лицо озарилось мягким, тёплым светом. В этот момент я поняла, что он был не просто красивым мужчиной. А ловелас, обольститель девушек.

— Может, ты всё-таки хочешь потанцевать? — сказал он твёрдо, но в его голосе звучала нотка насмешки. — Или ты всё ещё ждёшь Рейвана?

— Тебе какое дело? — попыталась отшатнуться, но споткнулась, и его рука, словно стальная опора, поймала меня за талию.

— Ты не знаешь, — начал он, и его голос стал серьёзным. — Он не тот, кем кажется.

— Ты тоже, — буркнула я, пытаясь вырваться из его рук. — Все вы, мужчины, одинаковые.

В этот момент музыка затихла, и зал наполнился аплодисментами. Мама с папой начали идти в нашу сторону, их шаги были уверенными, как поступь победителей. Я почувствовала, как моё сердце сжалось от тревоги.

— Всё в порядке? — спросила мама, её голос был мягким, но в нём чувствовалась скрытая тревога.

— Да, — ответила я, стараясь звучать уверенно. — Всё хорошо.

Папа улыбнулся и, обняв маму, посмотрел на меня.

— Ты уверена? — спросил он, его взгляд был проницательным, как у старого мудреца.

Я кивнула, хотя внутри меня всё ещё бушевала буря.

— Всё под контролем, — добавила я, надеясь, что мой голос звучал убедительно.

Мама с папой переглянулись, и в их глазах я увидела тень беспокойства. Но они ничего не сказали, лишь улыбнулись и продолжили свой путь.

Райан посмотрел на меня, его взгляд был задумчивым, как тёмное море, в котором утонули все его сомнения и страхи. В его глазах, как в зеркале, отражалась решимость, твёрдая, как скала, но холодная, как лёд, сковавший озеро. Он сделал шаг назад, словно собирался раствориться в полумраке зала, но затем остановился, словно тень, застывшая в безмолвии ночи. Его фигура, высокая и стройная, напоминала статую, вырезанную из чёрного мрамора, а глаза, глубокие, как два колодца, продолжали буравить меня, как острые кинжалы, проникающие в самую глубину души.

— Спасибо за компанию, — произнёс он с улыбкой, но его голос был холоден, как зимний ветер, пробирающийся сквозь щели старого дома. — Надеюсь, это не последняя наша встреча.

Его слова, как острые осколки стекла, разрывали мою сердце, оставляя кровоточащие раны. Но я не могла позволить себе слабость, как не могла позволить себе закричать от боли. Я стояла, не шевелясь, словно статуя, вырезанная из льда, и смотрела ему вслед.

Райан развернулся и направился к выходу, его шаги были уверенными, как поступь хищника, готового к прыжку. Он шёл, не оглядываясь, но его присутствие, как невидимая тень, продолжало преследовать меня. Его фигура, освещённая мягким светом люстры, казалась воплощением чего-то загадочного, опасного и притягательного. Я проводила его взглядом, чувствуя, как внутри меня всё сжимается, как пружина, готовая распрямиться в любой момент.

Музыка вновь заиграла, но её ритм, как волны, разбивающиеся о скалы, не мог заглушить бурю внутри меня. Мои мысли, как осенние листья, подхваченные сильным ветром, кружились в хаосе. Я снова посмотрела на танцующие пары, их движения, плавные и гармоничные, казались мне иллюзией, скрывающей за собой настоящую бурю эмоций.

Неожиданно я почувствовала, как чья-то тёплая рука коснулась моего плеча. Я обернулась и увидела Рейвана, как всегда спокойного и уверенного, но в его глазах я заметила тень беспокойства, как отражение моей собственной тревоги.

—