Читать книгу - "Строптивая сиротка для Айсберга - Мила Верта"

Шепчу себе под нос, но у качка прекрасный слух.

— Считай, что у тебя вип ложа и полный безлимит.

Снежинский шуршит верхней одеждой и медленно подходит со спины. Чувствую горячее дыхание на затылке. Носом утыкается в мои волосы, тяжёлые ладони по-хозяйски ложатся мне на бёдра.

Мамочки. Что прям вот так сразу? Не могу, да и не хочу я. Шумно сглатываю. Надо потянуть время.

А вдруг он передумает? Вот увидит мои трусы в горошек и сразу расхочет. Чувствую, как Кай аккуратно берет за низ рубашки и вытаскивает из брюк. Мертвой хваткой вцепляюсь в подоконник, и с ужасом вспоминаю, что на мне не горошек сегодня, а черные кружевные трусы. И такой же бюстик. Новый комплект. И вполне себе сексуальный. Ну, почему я надела его именно сегодня?

Кай подумает, что я готовилась. Как унизительно. Обреченно стукаюсь лбом в стекло, получается громко и больновато.

— Осторожно, ты мне ещё нужна. — усмехается Кай и поднимает мои руки стягивая рубашку через голову, бросает на пол.

Подушечками пальцев аккуратно касается шрама на спине, разворачивает к себе.

Смотрит пристально, взгляд медленно скользит от лица по шеи и ниже. От этого меня начинает потряхивать. Черт мне, правда, страшно. Он такой огромный. Вдруг он меня раздавит? Видимо паника и растерянность слишком явно отражаются на моем лице.

— Расслабься. — Снежинский рукой ныряет мне в волосы, скользит по шеи и большим пальцем поглаживает мои губы.

Долго. Очень.

— Мы целуемся?

Чего? Что это за вопрос вообще? Я стою перед ним полуголая, а его интересует черти что! Хотя это мне сейчас страшно, ему-то не привыкать.

— Угу, в смысле нет, вообще-то. — замолкаю, не могу подобрать слов.

— Хочу целоваться.

— Оу, ясно понятно, это вообще многое объясняет. — зачем я пытаюсь разрядить обстановку?

Всё плохо. Точка.

Кай берет в ладони моё лицо и трётся носом о мой. А вот эти ванильки уже ни к чему. А то еще забуду, не дай бог, какой он — мудак!

— И чтоб ты не кусалась.

— Мечтать не вредно. — убираю ладонь от своего лица и обхожу Кая — И, вообще я согласилась трахаться, а не целоваться.

Кай тут же хватает меня за петличку брюк и тянет на себя. Мягко, но настойчиво прижимает к своей груди, носом утыкаюсь ему в шею. Он горячий и хорошо пахнёт.

Трется носом о мою макушку.

— Так мы договорились? Не кусаемся?

— Да иди ты! — поднимаю на него глаза и снова собираюсь съязвить — Ты вообще…

Он меня целует. Спрятав моё лицо в ладонях. Губы такие умелые, язык настойчиво пробирается мне в рот наталкиваясь на зубы и требуя впустить.

На вкус он мятный. Вкусный. Очень. Да по фигу уже. Запускаю руки в льняные кудри и тяну на себя. Кай послушно наклоняется и мы теперь почти одного роста и неважно, что я стою на носочках.

Целуемся. Снежинский довольно урчит. У меня не так много опыта, но я вкладываю в наш поцелуй все эмоции, что меня терзают: злость, растерянность, смущение.

Кай прерывает поцелуй, тяжело дышит, упирается лбом в мой, опускает взгляд мне на брюки.

Одной рукой ловко расстёгивает пуговицу, другой медленно тянет за молнию. Чёрт, похоже, шутки закончились. Перехватываю его руки и что? Как будто его это остановит. Крупные ладони по-хозяйски мнут мою задницу, губы невесомо скользят по шеи и ключице.

Меня трясет, страшно, надо чем-то занять руки. Хватаю за низ толстовки и тяну через голову, следом летит его футболка. Пялюсь на идеальный пресс, кубики и дорожку волос к паху. Сглатываю. Кай хрипло смеётся.

— Нравиться? Я не кусаюсь, можешь потрогать. — кладёт мои руки на пояс своих джинсов.

На минуту просто залипаю, рассматривая цветные татуировки на мощных руках, груди и боках. Сексуально, даже слишком. Пальцами скольжу вверх по мощному животу, слегка царапая короткими ногтями рельефные кубики. Снежинский замирает, кажется, не дышит. У меня самой в горле пересохло, сердце стучит ужасно громко.

Мои ладони добираются до плеч, кончиками пальцев обвожу замысловатые рисунки, я не разбираюсь в этом, но тату качка мне нравятся. Красивые замысловатые узоры, и надписи. Мне хочется рассмотреть их получше.

Но Кай не даёт мне такой возможности, перехватив мои ладони, настойчиво возвращает их на пояс. Намёк более чем понятен. А я даже глаз на него поднять не могу, хотя каждой частичкой чувствую, как пристально он на меня смотрит, по щекам разливается жар. Наверно я похожа на помидор.

Дрожащими руками осторожно расстёгиваю пуговицы на джинсах. Первую, вторую. И тут до меня доходит, что на нём нет белья.

— Трусов, правда, нет.

— Офигеть! — больше мне сказать нечего.

Да и что сказать? Я впервые встретила человека, который не носит трусов. Мой мир никогда не станет прежним.

— Отомри. — шепчет мне в макушку.

Облизнув пересохшие губы, поднимаю глаза. Синие омуты смотрят внимательно и напряжённо. Словно он ждёт подвоха? Может, думает, что я передумаю и всё-таки убегу? Куда уж мне.

Еле стою, ноги ватные. Руки дрожат. Голова как в тумане. Если честно я просто тяну время, играя в гляделки. Потому что не знаю, что делать дальше? Потянуть его джинсы вниз? Уф, от одной мысли всё замирает в животе и ледяные мурашки бегут по спине к затылку.

Напоминаю себе, все через это проходят рано или поздно, и ничего многим даже нравится потом, но не в первый раз конечно. Надо потерпеть.

— Что не так? — Кай тянет меня за волосы, заставляет задрать голову, пытается, что-то прочесть по моему лицу.

— Давай ты сам?

— Давай.

Не дыша смотрю как он осторожно тащит мои штаны вниз, приседает высвобождая ноги. Я переступаю через ткань, тяну Кая за кудри, а он вдруг замирает, утыкаясь носом мне в живот.

Интуитивно стараюсь отстраниться и делаю шаг назад. Наглые ладони тут же возвращают меня обратно.

— Стоять. — недовольно ворчит этот сгусток тестостерона.

Носом упирается в ямку пупка и шумно вздыхает. Горячий язык чертит замысловатые узоры, цепляет сережку пирсинга за стальной шарик и начинает посасывать, глядя мне в глаза снизу вверх.

Картинка Айсберга на коленях волнует, я прикусываю губу и не могу оторвать взгляд.

А Кай усердно сосет сережку, водит пальцами по внутренней стороне бёдер, мурашки толпами разбегаются от центра живота в разные стороны и вниз. Где становится горячо и влажно, дышу шумно и рвано. В голове пульсирует мысль, надо его оттолкнуть. Все эти его приёмчики ни к чему.

Мы