Читать книгу - "Как преодолеть личную трагедию - Валентин Бадрак"

Человек обитает одновременно в нескольких измерениях. Он часто машинально, механически живет с непроницаемой маской в реальности, но чувствует совсем по-иному в своем внутреннем мире. В одном, например, в социальном измерении он может весело смеяться и слыть беззаботным, тогда как во втором, умещающемся в рамках внутреннего мира личности, оказываться сдавленным ужасом своих переживаний, страдать от одиночества, неудовлетворенности или бессмысленности. Как уже говорилось выше, великим благом для человека может стать совмещение этих миров, уравновешивание переживаний избранной осмысленной деятельностью, в которой возможно ощущать себя реализованной личностью.

Роль трагедии волшебным образом оказывается двойственной. С одной стороны, она заставляет человека страдать, с другой же – позволяет ему взглянуть на мир другими глазами, изменить все вокруг себя раз и навсегда и ощутить себя счастливым. Адам Джексон, исследовавший эту проблему, предлагает людям находить скрытые возможности в любой, самой сложной жизненной ситуации. Он называет этот процесс flipside – оборотной стороной проблемы. В своей книге «Когда судьба дает нам шанс» он отмечает даже такое уникальное явление, как посттравматический рост – фактическая позитивная реакция личности на самые неблагоприятные обстоятельства. Примеров история цивилизации дает великое множество. Когда девочка, пораженная туберкулезом кости, становится известной, удивляющей весь мир поэтессой, а начинающий политик, заболев полиомиелитом, – единственным в истории страны человеком, избранным президентом огромной державы более чем на два срока, это и есть посттравматический рост в действии.

Большинство людей, столкнувшихся с бедой и затем преодолевших ее, прямо говорят о необходимости осознания ситуации и активного поиска нового смысла как результата ее принятия. Напомним, именно так происходило у Игнатия Лойолы, сумевшего полностью перекроить собственную судьбу. А также у Луизы Хэй и многих других людей, которым удалось остановить разрушительное действие рака или туберкулеза. Именно постижение смысла практики йоги, а не сами упражнения (как, возможно, полагают некоторые читатели), стали основой преодоления для Айенгара. Изучив принципы хатха-йоги, оставленные потомкам мудрецом Патанджали, он прошел в первую очередь две ее наиболее ценные первые ступени под названием «яма», «нияма», отвечающие на вопросы: как жить в социуме и какой личный кодекс исповедовать? Без этого необразованный больной подросток мог рассчитывать разве что на улучшение физического состояния, но не на появление смысла и последующей цели. Именно последнее позволило стать ему реализованной личностью. Любопытен элемент преодоления у Ника Вуйчича: если становится невыносимо жить, следует «постараться облегчить жизнь другого человека».

Любой путь принятия ситуации и поиска смысла, пусть основанный на постулатах западной философии или на идеях восточных аватаров, предполагает познание себя. Когда о человеке, столкнувшемся со смертельной болезнью или тяжелой душевной катастрофой, говорят, что он изменил персональную систему ценностей, это означает только одно: он подверг себя определенному самоанализу. Михай Чиксентмихайи утверждает, что «единственная возможность преодолеть внутренний конфликт заключается в том, чтобы отделить существенные цели от неважных и построить между ними иерархию приоритетов». Описывая примеры признанных лидеров, таких как Черчилль, он делает вывод: они «ставили себе долгосрочные цели, к которым затем всю жизнь стремились с большой решимостью, не отвлекаясь на внутреннюю борьбу».

Оказывается, создать новый или укрепить и развить прежний смысл зачастую труднее всего не тем людям, которые борются с недугами или собственными физическими ограничениями, а тем, кто потерял близкого человека и не в состоянии смириться с этим. Тут на помощь может прийти понимание принципов мироздания. Например, Далай-лама, поражающий глубиной душевного спокойствия, считает, что «умение смотреть на вещи с разных точек зрения – одно из наиболее эффективных средств в противостоянии повседневным проблемам». Развивая свою точку зрения о преодолении утрат, он говорит: «Если вы верите в перевоплощение, это несколько смягчит вашу боль или беспокойство. Вы можете утешиться, что любимый вами человек родится вновь. Я, например, пережил смерть своего самого уважаемого наставника, матери и одного из братьев. Когда они умирали, я чувствовал себя очень плохо. Но я решил постоянно думать о том, что нет никакой необходимости в излишнем беспокойстве и что, если я действительно люблю этих людей, я должен исполнить их последнюю волю с ясным умом». Этот подход отменно дополняет ученик Ролло Мэя Ирвин Ялом, когда подчеркивает: «Прежде чем научиться жить с умершими, надо научиться жить с живыми». Другими словами, нельзя оплакивать ту жизнь, о которой человек мечтал и которой не имел, нужно налаживать ту жизнь, что имеется.

Так или иначе, опыт людей, который исследован в этой книге, в первую очередь свидетельствует о необходимости принятия ситуации, и формирования затем адекватного смысла, позволяющего растворяться в деятельности. Смысла, который может иметь бесчисленное количество инвариантов, независимо от того, был ли утерян он из-за потери любимого человека, изменения физического состояния или вследствие нарастания душевной тревоги. В любом случае, с этого момента начинается возрождение личности. И одно из загадочных таинств превращения в осмысленную личность лежит как раз через трагические случайности, которые, очень может быть, вовсе не были случайностями. Нет, здесь не стоит задача искать закономерности. Идея более скромная и одновременно всеохватывающая. Ее синтезируемое зерно заключается в единственно важном утверждении: если что-то удалось одному, непременно и всякий другой имеет возможность достичь такого же результата. История, по своей сути, и есть иллюстрированная книга таких преобразований человеческих существ в развитые личности.

У Анри Матисса в 19 лет случился приступ аппендицита, и, лежа в больнице после операции, он впервые прикоснулся к принесенным матерью принадлежностям для рисования. Два месяца копирования открыток подарили ему новый смысл всей жизни, а миру дали оригинального живописца.

Датский философ Сёрен Кьеркегор (у которого, кстати, много позаимствовал Ницше) непрестанно жил в состоянии душевного кризиса, и лишь работа над книгами позволяла ему чувствовать себя полноценной личностью. Интересно, кем бы стал Кьеркегор без философии и литературы? Щуплый, удивительно хилый, нервозный человечек с кривым позвоночником и деформированными ногами, рожденный, по его представлению, «в результате преступления, вопреки воле Божьей». «Тщетно ищу я, – писал он в возрасте чуть старше 20 лет, – что-либо, что могло бы оживить меня». Не смысл ли жизни он искал? Отыскав среди хаоса его зерно, за 12 лет этот преданный истине карлик написал 15 томов. И то, что биограф назвал «своеобразным опьянением литературным творчеством», было не чем иным, как реализованным смыслом.