Читать книгу - "Гены и 7 смертных грехов - Константин Зорин"

Суицидальные наклонности характерны для выходцев из неблагополучных семей. Как правило, такие дети страдают от тяжелых психических травм, сексуального насилия, побоев и боятся выплеснуть гнев на своих прямых обидчиков. Отрицательные эмоции постепенно накапливаются, и ребенок «взращивает» их в душе. Депрессия, тревога, страх, паника подчас формируют патологическую тягу к самоуничтожению.

При депрессивных расстройствах в тромбоцитах крови не хватает фермента моноаминоксидазы. Ученые обнаружили: предки тех, у кого было чрезвычайно низкое содержание этого фермента, убивали себя в 8 раз чаще, чем предки тех, у кого данный показатель соответствовал норме^[158].

Также при депрессии отмечается падение уровня серотонина в головном мозгу и 5–гидроксииндолуксусной кислоты (5–HIAA) в спинномозговой жидкости. У тех депрессивных больных, которые совершали суицидальные попытки с использованием жестких и «гарантированных» методов (стрелялись, бросались с высоты и т. д.), зафиксирована крайне низкая концентрация названных химических соединений. А у тех депрессивных пациентов, которые не пытались покончить с собой или делали это «щадящими» способами (например, путем передозировки снотворных), уровень серотонина и 5–HIAA был почти в 3 раза выше. У лиц, госпитализированных после попытки самоубийства и отличающихся низким содержанием серотонина, вероятность суицида в течение ближайшего года в 10 раз больше, чем у лиц с нормальным содержанием серотонина^[159].

Недостаток трех упомянутых биологически активных соединений обусловлен внешней средой, образом жизни (вредными привычками, стрессами, нерациональным питанием и т. д.) и наследственностью. Так, в 2001 году французские и швейцарские биологи обнаружили гены, изменения в которых предположительно увеличивают тягу к самоубийству. Мутации нарушают способность нервных клеток использовать серотонин, который управляет многими человеческими эмоциями. Напомним, что его дефицит способствует тревоге, раздражительности, немотивированным страхам и импульсивно–агрессивному поведению (см. гл. VII–VIII). Таким образом, дефекты данных генов нарушают обмен веществ в тканях головного мозга и служат биохимической основой суицида.

Здесь уместно повторить: человек — не биоробот, реакции которого целиком предопределены взаимодействием генов, гормонов и ферментов. Человек может быть рабом Божиим или рабом дьявола, но — не рабом серотонина.

Кроме того, до сих пор не ясно, где первоначальное звено суицида. Не исключены два варианта: либо жизненные драмы приводят к дефициту серотонина и через это к самоубийству, либо дефицит серотонина вызывает жесточайший личностный кризис, и человек с расшатанной психикой ищет смерти. Допустимо предположить и то, что оба процесса идут параллельно. Так или иначе, но нарушение биохимического равновесия в организме, безусловно, сказывается на наших поступках.

Не секрет, что завершенные женские суициды обычно происходят в предменструальный период. Гормональный всплеск за 1–3 дня до начала месячных «давит на психику»: заметно ухудшается эмоциональный настрой и самочувствие, возникают нервные срывы, истерические припадки, неприятные болевые ощущения, упадок сил и т. п.

Женщины опережают мужчин по числу суицидальных попыток. И все же на одну женщину-самоубийцу в мире приходится примерно трое самоубийц мужского пола. Соотношение 1:3 весьма красноречиво. Добавим, что в группу риска по суициду издавна входят наркоманы, алкоголики и гомосексуалисты.

Известный русский ученый A. JI. Чижевский связывал сильные душевные потрясения не только с колебаниями гормонального фона, но также с фазами солнечной активности и сезонными изменениями погоды. Не сумерки вечера, не гнетущая тоска ночи, а именно белый день служит «пусковым курком» для сознания несчастного человека. «Слепящий полдень» — наиболее опасное в плане суицида время суток^[160].

Воистину, избави нас, Господи, от «беса полуденного» — духа уныния! Думается, «демон полудня» воюет с нами не в одиночку. Он всегда метит в «ахиллесову пяту» человека — усиливает тот фактор риска беды, которым в данный момент удобнее воспользоваться. В итоге духовные и биологические причины суицида сливаются воедино и «льют воду на одну мельницу».

Самоубийству особенно подвержен человек с нестабильной нервной системой: неуравновешенный, слабохарактерный, ранимый… Недаром старец Паисий Святогорец говорил: «Люди, имеющие тонкое душевное устроение, большое честолюбие… горюют и страдают от меланхолии или вообще кончают самоубийством. Они и сами чувствительны, и дьявол делает их еще более чувствительными»^[161].

«Душевно больные люди, — отмечает подвижник, — оканчивая жизнь самоубийством, имеют смягчающие вину обстоятельства, потому что их разум не в порядке. Даже увидев, как на небе просто собираются тучи, такой человек уже начинает чувствовать душевную тяжесть. Если же к этому подмешивается еще какое–то расстройство, то тучи становятся сугубыми (вдвойне опасными. — К. З.)»^[162].

Итак, богословие и наука убедительно показывают, что импульсы к самоубийству различны. Порой это такие факторы, над которыми люди почти или абсолютно не властны. Речь идет об отягощенной наследственности, недоношенности плода, перенесенных в детстве издевательствах, нарушении уровня определенных биологически активных веществ и т. д. С другой стороны, нельзя отрицать роль свободного и сознательного выбора личности, которая самочинно желает покинуть мир сей.