Читать книгу - "Анатомия глупости - Марина Линдхолм"

Пришлось передвигаться короткими перебежками до парфюмерного магазина, и, конечно, я встретила всех своих знакомых, которых даже не видела со времен детского сада.

Не успела я вбежать домой, как тут же позвонила мама и спросила, что у меня с волосами и почему я гуляю с этими волосами по улицам родного города.

Это означает, что меня видели несколько маминых знакомых и донесли об этом маме по телефону.

Эпопея с окраской закончилась короткой стрижкой, и я говорила знакомым, что это мой стиль.

Как говорил Наполеон: если вам достался лимон, вы можете сделать лимонад.

Колготки, которые съезжают именно в тот момент, когда надо выходить к доске, потому что самые дешевые колготки не могут не съезжать, лямки и бретельки, которые выглядывают из-под одежды потому что одежда сделана в России, ногти, которые обломались как раз перед свиданием, дождь, который испортил прическу, тушь, которая размазалась на глазах, потому что «Ленинградская» за 40 копеек – страданиям девочки-подростка несть числа.

Мой знакомый мальчик обронил накануне, что позвонит мне завтра, и вот весь день я сижу как пришитая около телефона.

Я не могу смотреть телевизор, пойти в душ, я не могу даже выйти на балкон – вдруг я не услышу звонок.

В этот день телефон звонит непрерывно, какие-то знакомые родителей, какие-то проверки телефонной линии, подружки, которым нечем заняться, – все, кто угодно, кроме нужного мне человека.

Мое настроение катится под гору, я почти плачу, потому что день давно перевалил за вечер, а я все жду.

Я думаю о том, что он занят неотложными делами, что он тоже думает обо мне, но непреодолимые силы удерживают его и не пускают ко мне.

Я бы позвонила сама, но, во-первых, не знаю его номера, а во-вторых, это неприлично.

И что я скажу, если он мне позвонит? А вдруг он подумает, что я имела ввиду… Нет, лучше этого не говорить, а то он ответит, что… Что же мне сказать?

Наконец он мне звонит и спрашивает, сделала ли я уже математику.

Боже мой! Ему интересна не я, а моя математика.

– Конечно, сделала. – Мой голос звенит как лед.

Он разочаровал меня.

Я надеялась, что первыми его словами будут:

– Боже мой, как было трудно добраться до телефона, но я так стремился к тебе, ты моя голубая мечта розового детства! Я думал только о тебе, и все цветы мира готов принести к твоим ногам. (Интересно, вместились бы все цветы мира в подъезд панельной пятиэтажки?)

Дальше мы говорим про уроки и завтрашний день, о какой-то еще ерунде, он говорит «Пока!» и мой день меркнет как свет в кинотеатре.

Все. Ждать больше нечего.

Лет в 14 оказалось, что у меня слабое зрение, и мне нужны очки.

Красивую оправу добыть не удалось, и мама купила мне что-то пластмассово-зеленое.

Мукам моим не было предела.

Мне казалось, что все смотрят на меня и только и делают, что обсуждают мои уродские очки.

Я прятала их в еще более уродский футляр, потом в портфель, и мне не приходило в голову, что очки – это одежда для глаз, и что они могут быть красивыми и элегантными…

И почему моя мама даже не приложила усилий, чтобы достать красивую оправу?

Разрушающая и разъедающая душу бедность – вот ответ.

Обычные подростковые заморочки бедность делала просто непереносимыми, острыми, мучительно жестокими.

Намучившись в подростковом возрасте со всеми несовершенствами и уродствами, позднее я утоляла свою жажду душевного комфорта покупкой шуб, золотых колец, машин, домов, дубовой мебели, еды, шоколада, хорошей обуви…

Шуба была важна не только потому, что она красивая и теплая, а потому, что в ней можно явиться перед глазами очень многих людей, кто унижал меня и смеялся надо мной, когда я была ребенком и подростком.

Моя учительница истории, которая кричала на меня, что я «политическая кретинка» и «безнравственная тварь», побледнела, когда я «случайно» заглянула в свою школу проведать учителей.

Надо ли говорить, что на мне была надета норковая шуба, все золотые вещи, которые у меня тогда были, а на пальце болтался ключ от собственной машины.

У меня были красивые очки из дорогого бутика, хороший мейкап, дорогие духи.

Я чувствовала себя королевой, победительницей.

Все эти штуки как бы защищали меня, как бы говорили за меня, что я не кретинка и не уродка.

Посмотрите на меня! Уродка и кретинка не может так хорошо выглядеть и так хорошо пахнуть. Уродки и кретинки не способны иметь мужа, который им купил машину и вообще новую жизнь.

Если кто-то покупает для меня дорогие вещи, значит, не такая уж я и кретинка. Теорема доказана с блеском.

Реванш, триумф и полный разгром противника – вот что чувствовала я тогда, в школе.

Да простят меня все те люди, перед которыми я красовалась и выпендривалась – я не могла тогда вести себя по-другому.

Это просто вылезало из меня, это было выше моих сил – быть скромной и не выпячивать своих шуб и колец.

Сейчас я очень часто думаю о многих поколениях аристократов, которые были привычны к достатку, избегали унижений и стыда бедности и которые никогда не гордились своим достатком, а напротив, старались быть скромными и деликатными, чтобы не обидеть других людей, которых достаток обошел стороной.

Многие российские женщины, прошедшие через подобное детство и юность, дети бетонных пятиэтажек и четырехметровых кухонь, не раздумывая выходят замуж за мужчин, которые могут купить им хотя бы какой-то комфорт, хоть какую-то жизнь.

Если в родительской семье она ела картошку три раза в день, а муж привозит ее раз в неделю на рынок за продуктами – это уже резкая разница, это уже счастье.

Голодному человеку не до нравственных и этических исканий. Голодному человеку тупо хочется есть!

Одна моя приятельница как-то рассказала, что ее муж стал больше зарабатывать, и что первое, что они купили себе, когда денег стало чуть больше, – банку сгущенки.

Это была ее мечта – поесть сгущенки досыта, и чтобы никто не отбирал.

Вторая моя приятельница совершенно серьезно уверяла меня, что если хватает денег на копченую колбасу хорошего качества вместо крахмальной – это признак благополучия и достатка.

Третья говорила, что не может остановиться и пожирает бананы, потому что хотела бананов все свое детство, а их никогда не было.

Мои приятельницы покупают себе одежду десятками единиц, новые и новые сумки, новые и новые кольца и серьги, и вечная жажда наесться досыта гонит их на рынки и в магазины.

Это просто уму непостижимо, сколько барахла ввозится в Россию и сколько барахла наши женщины покупают ежедневно!