Читать книгу - "Мы не умираем, а рождаемся вновь! - Брайен Уайсс"

Решения были неизменно верными. Еще один уважаемый врач всегда знает, кто ему звонит — еще до того, как возьмет трубку. Жена заведующего кафедрой психиатрии в одном университете на Среднем Западе имеет степень доктора в области психологии. Ее исследовательские проекты всегда тщательно спланированы и выверены. Она никому не рассказывала, что когда впервые приехала в Рим, гуляла по городу, словно у нее в памяти была карта улиц и дорог. Она точно знала, что находится за тем или иным поворотом. Хотя она никогда прежде не была в Италии и не знала итальянского языка, все итальянцы постоянно обращались к ней по-итальянски, ошибочно принимая ее за соотечественницу. Разум ее отказывался понимать, как это происходило.

Я понимал, почему эти высокоуважаемые люди таили свои открытия. Я был одним из них. Мы не могли отрицать собственные мысли и ощущения. Однако наш опыт противоречил знаниям и убеждениям, сложившимся у нас за все эти годы. И мы молчали.

Глава 10

Неделя прошла быстро. За это время я неоднократно прослушивал запись последнего сеанса. Интересно, каким это образом я приближаюсь к состоянию обновления? Я практически не чувствую просветления. И вот сейчас мне в помощь придут духи. Но что мне делать? Когда я это пойму? Справлюсь ли я с задачей? Я знал, что должен просто терпеливо ждать. Я помнил слова Учителя-Поэта: «Терпение и время… все придет в свое время… со временем ты все поймешь. Но ты должен найти возможность поделиться тем знанием, что мы даем тебе». Поэтому я ждал.

В начале сегодняшнего сеанса Кэтрин рассказала отрывок из сна, который видела несколько ночей подряд. В этом сне она жила в доме родителей, когда ночью вдруг начался пожар. Она очень активно взялась за дело, помогала выводить всех из дома, но ее отец тянул волынку и явно не придавал важности происходящему. Она выгнала его на улицу. Вдруг он вспомнил, что что-то забыл в доме, и послал Кэтрин за этим прямо в самое пламя. Она не могла вспомнить, что же это было. Я решил пока не толковать ее сон, а подождать — вдруг объяснение найдется само в процессе сеанса гипноза.

Она очень быстро вошла в гипнотический транс:

Я вижу женщину в капюшоне, который не закрывает ее лицо, а лишь покрывает волосы.

Она замолчала.

«А сейчас ты ее видишь? Женщину в капюшоне?»

Я потеряла ее… Вижу какой-то черный материал, черный брокар с золотой отделкой… вижу здание с какими-то объемными точками на стенах… белое.

«Ты узнаешь это здание?»

Нет.

«Оно большое?»

Нет. Сзади виднеется гора с заснеженной вершиной. Но в долине, где мы находимся, уже зеленеет трава.

«Ты можешь зайти в здание?»

Да. Оно построено из какого-то вида мрамора… очень холодного на ощупь.

«Это какой-то храм или другое церковное здание?»

Я не знаю. Возможно, это тюрьма.

«Тюрьма? В здании есть люди? Или вокруг него?»

Да, несколько солдат. На них черная форма с золотыми погонами… и золотые кисти свисают с них. Черные с золотом шлемы… какие-то точки и золотая верхушка … на этих шлемах. И красный пояс, красный пояс на талии.

«Вокруг тебя есть солдаты?»

Да, два или три.

«Ты находишься там?»

Я где-то рядом. Не в самом здании, а где-то снаружи.

«Осмотрись. Пойми, где ты находишься… рядом горы, трава… белое здание. Здесь есть другие строения?»

Если и есть другие здания, то они находятся не рядом с этим. Я вижу одно, изолированное от других… отгороженное стеной сзади… стеной.

— Как ты думаешь — это крепость, тюрьма или что-то еще?

Может быть, но здание слишком… изолировано.

«Почему это так важно для тебя?»

(Длинная пауза.)

«Ты знаешь название городка или страны, где ты сейчас находишься? Где находятся эти солдаты?»

Я вижу название «Украина».

— «Украина?» — повторил я, пораженный географическим разбросом ее жизней. — Ты видишь, какой сейчас год? Ты знаешь это? Или какой период времени?

Тысяча семьсот семнадцатый… Нет, тысяча семьсот пятьдесят восьмой. Тут много солдат. Я не знаю, почему их тут так много. Все с длинными изогнутыми мечами.

«Что ты еще видишь или слышишь?»

Вижу фонтан, фонтан, из которого пьют лошади.

«Солдаты верхом на лошадях?»

Да.

«Солдаты как-то по-другому себя называют? Может, у них есть какое-то свое, особенное название?»

Она прислушалась:

Нет, ничего такого не слышу.

«Ты один из них?»

Нет.

Ее ответы снова стали какими-то детскими, короткими и зачастую односложными. Я должен был очень активно задавать последующие вопросы:

«Но ты же находишься рядом с ними?»

Да.

«Вы находитесь в небольшом городке?»

Да.

«Ты там живешь?»

Похоже на то.

«Отлично. Посмотри, сможешь ли ты найти себя и место, где ты живешь?»

Я вижу кучу очень ветхой одежды. И вижу ребенка, мальчика. Его одежда тоже ветхая… ему холодно…

«У него есть дом в этом городке?»

Нависла длинная пауза.

Не вижу.

Похоже, что ей было трудно удерживать связь с этой жизнью. Ее ответы были какими-то расплывчатыми, неуверенными.

«Хорошо. Ты знаешь, как зовут мальчика?»

Нет.

«Что с ним происходит? Иди за ним, посмотри, что произойдет».

Кто-то из его знакомых сидит в тюрьме.

«Друг? Родственник?»

Похоже, что это его отец.

Ее ответы стали короткими.

«Этот мальчик — ты?»

Не уверена.

«Знаешь ли ты, как он относится к тому, что его отец в тюрьме?»

Да… ему страшно, он боится, что его могут убить.

«Что совершил его отец?»

Он что-то украл у солдат. Какие-то бумаги или что-то вроде того.

«Мальчик не очень хорошо понимает ситуацию, так?»

Нет. Он может больше никогда не увидеть отца.

«А вообще он может его увидеть?»

Нет.

«Известно, как долго его отец будет сидеть в тюрьме? Или сколько он еще проживет?»

Нет!

Ее голос задрожал. Она была очень расстроена, очень печальна. Она не слишком подробно все описывала, но по ней было видно, что она захвачена теми событиями, которые разворачивались перед ней.

«Ты чувствуешь то же, что чувствует мальчик, — продолжил я. — Этот страх и тревога. Ты чувствуешь это?»

Да.

Она снова замолчала.

«Что происходит? Иди вперед. Знаю, это трудно. Продвигайся вперед по времени. Что там происходит?»

Его отца казнят.

«Что он чувствует сейчас?»

Его казнят за что-то, что он никогда не совершал. Но тут казнят людей совершенно без причин.

«Мальчик, должно быть, очень расстроен этим».

Не уверена, что он полностью понимает то… что происходит.

«У него есть, к кому пойти?»

Да, но жизнь его будет очень тяжелой.

«Что с ним