Читать книгу - "Карточный дом. Психотерапевтическая помощь клиентам с пограничными расстройствами - Ирина Млодик"

Наш контакт с клиентами начинается задолго до того, как они появятся в нашем кабинете. Тем более контакт с «пограничником». Если более здоровый человек, понимая, что у него появились проблемы, старается быстро найти специалиста, который может помочь в их устранении, то «пограничник» пройдет много других этапов, прежде чем наберет номер вашего телефона. По разным причинам и важным основаниям.

Для начала, просто неоткуда взяться идее, что тебе могут помочь. Детство, в котором «пограничник» вынужден справляться со всем, что происходило вокруг, да еще зачастую быть опорой для кого-то другого, не очень способствует формированию идеи о возможности получения посторонней помощи. Некоторых из них даже к врачам доставляют уже в бессознательном состоянии или с невыносимой болью, до этого они «справляются» с недугом сами. И возмущенный вопрос врачей: «Где вы были все это время?» остается без ответа, ибо является риторическим. Если состояние «пограничника» не предельно критическое, то к психологу он обращаться не станет.

Чем ближе «пограничник» к невротическому уровню, то есть чем он «здоровее», тем больше он будет озабочен нюансами поведения собственных детей, отношений. Тем больше он будет готов длительно и качественно разбираться, что-то делать с возникающими сложностями. Поскольку он может занять метапозицию, он иногда подозревает, а иногда и точно знает о своем непосредственном участии в формировании актуальной кризисной ситуации. Понимание того, что какие-то его поступки постепенно привели к сложностям, помогает ему осознать и тот факт, что нужно некоторое время, чтобы разобраться с тем, что не так, и сформировать новые способы реагировать по-другому.

Ярко выраженный «пограничник» приходит либо в состоянии «у меня все плохо, сделайте что-нибудь срочно, а то завтра повешусь», либо «тут нас к вам направили, а что, у нас так все плохо?». И первый вариант, безусловно, значительно легче и содержит больше возможностей для формирования альянса. Второй — почти безнадежен: вам потребуется все ваше мастерство, но и оно, возможно, ни к чему не приведет, поскольку защиты крепки, и отрицание надежно защищает вас и его от начала любого нового процесса.

Итак, обратится «пограничник» к психотерапевту или нет, зависит от наличия у него самой идеи о возможности получения помощи, внутреннего разрешения сделать это, готовности выйти из отрицания и сказать: «У меня проблемы, и наверное, именно мне нужно с ними разбираться». Такое признание — очень важный шаг. И те, кто способен его сделать, по сути, начинают признавать свое авторство в построении собственной жизни. Согласитесь, это само по себе уже существенное продвижение.

Следующий шаг, ему предстоящий: найти того специалиста, которому он смог бы довериться. А теперь снова вернемся к детству «пограничника» и зададим себе вопрос: как у него обстоят дела с доверием? Ответ понятен. В хаотичном, нестабильном мире, где близкие ведут себя неадекватно, вряд ли доверие будет ему хорошо знакомо.

По моему опыту, если в детстве рядом с «пограничником» была хоть одна взрослая фигура, способная проявить адекватное внимание, заботу, понимание, — участливая соседка, мудрый учитель, добрая мамина подруга, хороший детский психолог, адекватная няня, — то вероятность того, что во взрослом возрасте он сможет обратиться за помощью, значительно повышается. В этом случае возможность создать хороший рабочий альянс с людьми помогающих профессий возрастает. «Пограничнику», конечно, будет трудно обратиться к психологу «с улицы», разве что в момент сильного кризиса в бесплатные центры. Они будут стараться спрашивать рекомендации, ориентироваться на что-то: степень, опыт, фотографию, текст, принадлежность какому-то известному сообществу. Им нужны веские основания для доверия. Поскольку любой шаг такого рода требует от них большого мужества, сил и преодоления внутренних рисков, то они обычно тщательно выбирают специалиста, прежде чем решиться. То есть на первую встречу к вам приходит человек, уже совершивший громадную внутреннюю работу, сделавший колоссальные шаги по преодолению своих страхов и всяческих форм сопротивлений. Это важно понимать, потому что признание уже совершенной работы поможет вам начать его уважать, как бы странно он себя ни вел, и поддержать его в дальнейшем поиске терапевта, если ваш с ним альянс по каким-то причинам не сложится. Показать ему самому, как много он уже сделал, придя к вам, рассказав вам свою историю, признав свои сложности, очень важно. Потому что ваш с ним контакт, к чему бы он ни привел, это его способ проверить, есть ли «кто живой» рядом. И даже если по каким-то причинам этот «живой» не может помочь ему сейчас, есть другие, их можно найти. Поэтому опыт того, что «живой» был рядом, очень терапевтичен.