Читать книгу - "Виртуальные войны. Фейки - Георгий Почепцов"

Ограничивая интернет, с другой стороны, Си Цзиньпин, возможно, слишком спешит, поскольку соцмедиа дают новые возможности по управлению мыслями граждан. Например, Фейсбук запатентовал новое приложение, позволяющее записывать аудио просматриваемого потребителем содержания^[986]. Это дает возможность определять его предпочтения. И это еще один тип инструментария, используемого Фейсбуком для идентификации своего потребителя^{[987][988][989]}, не говоря о новых возможностях дигитальной пропаганды в целом^{[990][991][992]}.

М. Косински, один из первопроходцев использования Фейсбука для определения политических, сексуальных и прочих взглядов пользователей, оправдывает себя такими словами: «Я не построил бомбу, я только показал, что она существует»^[993]. Интересно при этом и то, что 14 июля 2017 г. его привезли на вертолете на окраину Москвы для выступления перед Д. Медведевым и его министрами. В первом ряду сидел С. Лавров, которого Косински интересно характеризует: «знаете, тот парень, который начинает войны и захватывает страны». И еще одна характеристика: «Эти ребята поразили меня тем, что являются наиболее компетентной и хорошо информированной группой. Они сделали свою домашнюю работу, прочитав мои статьи».

Эту встречу в Москве организовал корпоративный университет Сбербанка в качестве образовательного дня для министров. Косински говорит: «Реально я не понял контекста. Они посадили меня в вертолет, мы прилетели, и я вышел на сцену. В вертолете я получил брифинг о том, кто будет меня слушать. Потом я выступил и поговорили о том, как искусственный интеллект меняет общество. И меня отправили назад».

Следует помнить, что идентичность меняется медленно, инерционно сохраняя свои предшествующие состояния. Ю. Пивоваров говорит, отвечая на вопрос, в чем отличие советской идентичности от русской: «В понимании природы человека. Дореволюционная Россия была христианской цивилизацией, в основе которой лежит идея первородного греха. Если с христианином случится беда, он не будет в ней обвинять окружающих, а сочтет это наказанием за свои грехи. Но советский человек мыслит иначе — у него все виноваты, кроме него самого. Ему свойственно причудливое сочетание непомерной гордыни и комплекса неполноценности. Он нередко двуличен, он может бояться начальства и одновременно презирать его. Все, кто родились и выросли в СССР, — это советские люди. Я с Кургиняном могу жестко спорить на телевизионных ток-шоу, но мы оба с ним Homo sovieticus. Путин и Порошенко могут люто ненавидеть друг друга, но они тоже носители советской идентичности»^[994].

Мир становится все более сложным. В ответ усложняются технологии управления ним. Мы видим бурное развитие поведенческих подходов, работающих с человеком в автоматическом режиме даже вне его разума. А социальные платформы усиленно собирают любую индивидуальную информацию о человеке. Все это дает возможность управлять человеком, даже не пытаясь создать в нем единую идентичность. Единообразие мозгов создавалось одними методами, многообразие разума — будет управляться другими.