Читать книгу - "Замок Орла - Ксавье Монтепен"

Человек в красной мантии, которого величали «монсеньор» и «ваше преосвящество» и который продолжал сидеть, пока все вокруг него стояли, жестом велел караульным оставаться на месте и, обращаясь к преподобному Маркизу, сказал:

– Подойдите!

Маркиз решительно вышел вперед и, подойдя к человеку в красном, встал напротив него, скрестив руки на груди, причем без малейшего высокомерия и вместе с тем без всякого смирения.

На первый взгляд даже нельзя было сказать, кто из них двоих – пленник, а кто – хозяин положения, кто побежденный, а кто победитель. Они воззрились друг на друга, как двое равных, не боящихся друг друга, но и не ждущих друг от друга ничего хорошего.

Его преосвященство на несколько мгновений буквально впился взглядом в преподобного Маркиза.

Под полуопущенными веками сверкал его пытливый, даже, можно сказать, гипнотический взгляд, способный проникнуть в самые потайные глубины души и сознания собеседника и разглядеть скрывавшуюся там истину.

Узнав после столь пристального и безмолвного осмотра все, что хотел, человек в красной мантии нарушил молчание и медленно, словно нанизая одно слово на другое, проговорил:

– Стало быть, вы и есть преподобный Маркиз?

– Да, он самый.

– Стало быть, – продолжал человек в красном, – это вы одновременно и служитель Божий, и воитель? Стало быть, это вы держите мушкет и шпагу в той же руке, которой освящаете облатку?

– Да, я, – снова отвечал преподобный Маркиз.

– Служитель Евангелия, или ты забыл слова из того же Священного Писания: «Все, взявшие меч, мечем погибнут»^[62]?

– Я ничего не забыл. И всегда это помнил. Чтобы изгнать торгующих из храма, Иисус взял «бич из веревок», а против разорения, пожара и убийства другое оружие надобно.

– Но вы же видите, Господь отвернулся от вас, ибо оружие ваше повержено.

– Повержено?! – с гордой усмешкой воскликнул Маркиз. – Да кто вам такое сказал?

– Разве вы не пленник?

– Я – да… но во мне ли суть дела? Я не единственное чадо старинной и благородной провинции!..

– Но вы по крайней мере были одним из самых непреклонных ее защитников.

– Есть и другие, не менее достойные, а то и более… Есть и другие – те, кто, как и я, не пожалеют жизни своей за свободу! Мне не сносить головы. Что ж, не все ли равно? Это будет смерть всего лишь человека. А свобода – это плодоносящее древо, растущее на пролитой крови. И со смертью моей свобода лишь станет крепче.

– Свобода!.. – повторил человек в красном. – И вы еще говорите о свободе!.. Вы, что же, считаете себя свободным?

– Разумеется.

– Странное и безрассудное утверждение!

– Отчего же?

– Вы отвергаете власть французского короля и вместе с тем охотно признаете себя вассалами короля испанского.

– Вассалами испанского короля… Иными словами, мы признаем своим государем Филиппа IV, которому платим малые подати и жертвуем не так уж много людей… – что ж, такая вассальная зависимость нам вполне по силам. Как бы там ни было, испанский король сможет востребовать у нас лишь то, что мы соблаговолим ему дать.

– А почему не больше?

– Потому что у нас есть права, бесспорные и неотъемлемые, и, ради того чтобы отстоять их, нам не жалко пожертвовать и последней каплей крови.