Читать книгу - "Эффект Робинзона Крузо - Игорь Николаевич Гавриленко"

Характерно, что предпочтение, оказываемое одним воинам перед другими при выборе бойцов для какого–либо опасного предприятия, считалось почетом, обязывающим к героическим усилиям, и вызывало зависть остальных[142]. Состязательный дух легионеров был так высок, что сражение, по существу, превращалось в их личное дело. Так, Аппиан, рассказывая об ожесточенном сражении во время гражданской войны двух легионов Антония с Марсовым легионом Октавиана при Мутине, отмечает, что первые боялись позора потерпеть поражение от вдвое меньших сил, а вторых воодушевляло честолюбивое стремление победить два легиона противника, поэтому:

«Они ринулись друг на друга, разгневанные, обуреваемые честолюбием, больше следуя собственной воле, чем приказу полководца, считая эту битву своим личным делом»; при этом ветераны удивляли новобранцев тем, что бились в образцовом порядке и в полной тишине, а когда уставали, то расходились для передышки, как во время состязаний.[143]

Боевые награды у римлян, как отмечал еще Полибий[144] (VI. 39), даются не тогда, когда воин ранил нескольких врагов или снял с них доспехи в битве, или участвовал в штурме города, но только тогда, когда враги убиты в отдельной стычке и:

«Вообще при таких обстоятельствах, которые нисколько не обязывали отдельных воинов отваживаться на опасность и в которых солдаты… по собственному побуждению шли в дело».

Вспоминается выражение из фильма «В бой идут одни старики», что:

«сбивать самолёты противника — это не подвиг, это, так сказать, обязанность истребителей, наши будни».

А вот выполнение сверхзадачи, того, что не входит в обязанности воина — это подвиг. Доблесть военачальников и рядовых солдат отождествлялась у римлян и с воинскими трудами, включая строительные работы, и со стойкостью в лишениях. Сравнивая характерные особенности македонского и римского войск, Ливий подчеркивает[145], что с римским легионером никто не может сравниться в усердии и перенесении трудов. В речи Мария у Саллюстия[146] в контексте рассуждений о доблести перечисляются такие истинно воинские качества, как умение поражать врага, нести караульную службу, одинаково переносить холод, зной, голод и труды. Приобретение всех этих качеств без посвящения в культ Смерти просто невозможно!

КАК ЖЕ ВЫГЛЯДЕЛ ПОЛНЫЙ ЦИКЛ ПОДГОТОВКИ ВОИНА?

Каждый регион, поселение, храмовый комплекс во время похода являлись новым этапом в подготовке война, отдельным классом в подготовке новобранца. Так же как легионер, перемещаясь из когорты в когорту по кругу, повышался по службе, новобранец специальных подразделений пройдя тренировочный цикл с совр. Каира в Асуан и обратно, — становился совершенно другой боевой единицей. Если взять современные названия поселений, то через Александрию новобранцы водным путем попадали в распределительный центр — Каир, далее поход (комбинированный наземный и речной) в Асуан (Египетская Венеция) через Луксор и Карнак. Через какой–то промежуток времени контингент возвращался в Каир. Цикл замкнут. Тот, кто вернулся, уже стал бессмертным, под стать фараонам, он дважды умереть не может, а полководец получал статус фараона. Только пройдя все тяготы и невзгоды можно стать Рыцарем культа Смерти. Так же, как и погибшие от меча, по словам Тита, они становились звездами, героями — покровителями.

Именно такие люди становились руководителями легионов, специальных подразделений — вексиляций (небольшой отряд легиона, реже когорты, манипулы или нумерия, выделенный для специфических боевых действий), ауксилии (вспомогательное войско, которое римляне набирали из подвластных им народов), воинами–хранителями храмовых комплексов и т. д. Передние ряды боевых порядков стремились формировать из таких маньяков, чье мужество и доблесть могли вызвать ревность их сослуживцев. Римские полководцы всячески побуждали в своих воинах ревностное соперничество в славе и доблести, и этот мотив часто появляется в речах военачальников, обращенных к войскам перед сражением[147]. Это были легенды, иконы, звезды среди остальных воинов. Пример такого человека — иконы, который будучи выходцем из незнатной и бедной семьи, вырос до высот древнеримского полководца и государственного деятеля — Гай Марий. Марий пошёл на военную службу, «едва возраст позволил ему носить оружие», то есть в 17 лет, и заслужил высокие оценки благодаря исключительно храбрости от главнокомандующего Сципиона Эмилиана. Плутарх повествовал, что:

«Сципион заметно отличал его (Мария), а однажды, когда на пиру зашла речь о полководцах и кто–то из присутствующих, то ли вправду, то ли желая сказать приятное Сципиону, спросил, будет ли ещё когда–нибудь у римского народа такой же, как и он, вождь и защитник, Сципион, хлопнув лежащего рядом с ним Мария по плечу, ответил: „Будет, и, может быть, даже он“».

Позже Марий выдвинул свою кандидатуру в военные трибуны и, хотя никто не знал его в лицо, получил голоса всех триб благодаря своим воинским подвигам. О его заслугах на военном поприще может говорить и перечень наград, вложенный в уста Мария Саллюстием: почётные копья (hasta pura), флажок (vexillum), фалеры «и другие воинские награды». Реорганизовал римскую армию, воевал с нумидийцами и довёл до победного конца Югуртинскую войну, спас Рим в двух сражениях от вторжения германских племен. Как государственный деятель семь раз занимал должность консула. В результате в последние годы II века до н. э. Марий был самым могущественным человеком в Риме. Вот такой путь от простого парня из бедной семьи до самого могущественного человека в Риме.

Второй пример из наследия такой традиции — жизненного пути от простого человека до обожествления, можно привести из более раннего времени. Зодчий Имхотеп, будучи сыном чиновника Канефера — начальника строительных работ Верхнего и Нижнего Египта, в последствии стал главным жрецом Египта и был обожествлен. Имхотеп прежде, чем был приобщен к жреческому сословию и стал Рыцарем культа Смерти, имел отношение и к воинской стороне жизни, будучи врачевателем военных и гражданских. Египетская хирургия и врачевание выросли и окрепли исторически благодаря военной стороне жизни. Римляне и египтяне имели хорошо отлаженную военно–медицинскую службу, хороший инструментарий, позволявший успешно проводить сложные операции. В медицинских трактатах, в частности у Авла Корнелия Цельса (начало I в. н. э.), приводятся способы извлечения различных наконечников метательного оружия, указываются необходимые для этого медицинские инструменты, способы остановки кровотечения и предотвращения воспалительных процессов, а также ампутации конечностей[148]. Медицинские инструменты, очень напоминающие современные, были найдены при археологических раскопках римских крепостей, как на территории Европы, так и Египта; изображения хирургических инструментов найдены в храме Ком–Омбо (храм в Верхнем Египте (мухафаза Асуан)). Храм Ком–Омбо является обучающим классом. Ясное дело,