Читать книгу - "Эффект Робинзона Крузо - Игорь Николаевич Гавриленко"

подчеркивают бесспорное превосходство военных порядков и дисциплины римлян. Они связывались с такими ключевыми понятиями, как выдержка, стойкость, честь, повиновение, воинские упражнения и труды и не мыслились без эпитета «суровая». Гай Кассий Лонгин, будучи в 45 г. н. э. наместником Сирии, восстанавливал во вверенных ему войсках старинные порядки, тщательно упражняя легионы, поскольку этого, по его мнению, требовало достоинство его предков и рода[117].

Инструктор «Чиф» Ургейл в фильме «Солдат Джейн» говорил:

«Боль — ваш друг и союзник. Она даст вам знать, когда у вас будет серьёзное ранение. Она сделает вас бдительными и злыми. Она же подскажет, когда нужно свернуть работу и отчалить нафиг домой. Но знаете, что главное? Боль означает, что вы ещё живы!»

И человек вынужден постоянно воспитывать в себе стойкость, то есть дойти до того уровня, чтобы ему не нужно было вот так менять убеждения.

«Шестьдесят процентов курсантов недотянут до конца занятий. Откуда я знаю? А это исторический факт. А теперь плохие новости. По традиции я нахожу одного такого в первый же день, и пока не найду, занятия будут продолжаться»,

— из слов инструктора ясно, что останутся только самые стойкие.

То есть, по сути своей это тупик. Кто–то должен сломаться. И новобранец может в любой момент ударить в рынду и валить — но в Египте так не получится. В римском Египте подготовительный и тренировочный циклы построены таким способом, что, когда легионер — новобранец преодолевает дистанцию с Каира в Асуан, он вынужден демонстрировать эту стойкость — ведь нет дороги назад.

700 километровый марш — бросок с Каира в Асун с полной боевой выкладкой; минимальные запасы еды и воды; раскаленный, вязкий песок; температура воздуха за 40° по Цельсию, — идеальные условия для проверки стойкости. Участки, где приходилось преодолевать дистанцию по водному пути, были особенно сложны, так как река Нил берёт начало на Восточно–Африканском плоскогорье и впадает в Средиземное море — надо было грести против течения. Надсмотрщики (pausarius и pitulus) задавали темп гребли, в то время как strigilarius или subunctor следил, чтобы гребцы были намазаны маслом для защиты от солнечных ожогов.

Император Траян, по свидетельству Диона Кассия[118], в походах не только шел пешим со своими солдатами, но и использовал это время для совершенствования в различных видах маневров: приказывая двигаться то одним порядком, то другим, он иногда даже заставлял своих разведчиков сообщать ложную информацию о противнике, с тем чтобы приучить воинов всегда быть наготове, быстро совершать необходимые перестроения и ничего не бояться. Подобным образом поступал в свое время и Цезарь. Как пишет Светоний[119], он часто устраивал марши даже без надобности, особенно в дожди и праздники, а когда распространялись устрашающие слухи о неприятеле, он даже преувеличивал их собственными выдумками. Снаряжение, оружие и припасы легионеры переносили на себе, так что, по словам Иосифа Флавия[120], они мало чем отличались от навьюченных мулов. Цицерон подчеркивал, что надо «нести на себе полумесячное довольствие, нести повседневную утварь, нести колья для вала!», и что:

«Щит, шлем и меч, — пишет он, — я не причисляю к этому грузу, как не причисляю плечи, мышцы, руки, — ведь оружие для солдата все равно что часть тела».[121]

Вес снаряжения колебался от 12 до 40 с лишним килограммов. Согласно Вегецию[122], отряд, идущий обычным «военным шагом» (militari gradu), проходит примерно 4,7 км в час, а «полным шагом» (pleno gradu) — 5,7 км в час. На одну ночь или на несколько дней разбивался походный лагерь. В некоторых местах археологи находят следы лагерей, расположенных один над другим, что указывает на то, что легион мог возвращаться тем же маршрутом и использовать одно и то же место для стоянки, что говорит о цикличности маршрута. Даже в самых сложных обстоятельствах римляне никогда не пренебрегали возведением лагеря. В 321 г. до н. э. римское войско попало в засаду самнитов в Кавдинском ущелье. По рассказу Ливия[123], поняв безвыходность своего положения, римляне сначала опешили, но потом без всяких понуканий и приказаний принялись сооружать лагерь. Столь велика была сила привычки! Тот же Ливий пишет о прославленном полководце II в. до н. э. Эмилия Павла, который дал характеристику военно — полевого лагеря:

«Предки наши считали укрепленный лагерь гаванью при всех превратностях военной судьбы: можно и выйти оттуда на битву, и там укрыться от бранных бурь… Лагерь победителю — кров, побежденному — убежище. Сколько раз бывало, что войско, не добившись удачи на поле и загнанное в лагерь, улучало время и порой, и очень скоро, мощной вылазкой обращало победоносного врага в бегство. Вторая отчизна, где вместо стен вал, а вместо очага и дома палатка, — вот что такое лагерь».[124]

Новобранцев обучали и тренировали командиры и инструкторы: campidoctores, magistri campi, exercitatores. Для специальной боевой подготовки были наставники, отвечавшие за конкретную специализацию: doctor armorum (или armatura) — наставник по фехтованию; doctores ballistarum — наставник стрелков из баллист; discens armaturarum (дословно «инструктор по проведению учений»). Солдаты проходили обучение соответствующей воинской специальности: discens equitum (ученик всадников), discens signiferorum (ученик знаменосца) …

Онасандр в своем трактате подчеркивает, что хороший военачальник должен постоянно упражнять вверенные ему войска, лично руководя учениями[125]. Император Адриан, сделавший в новых военно–политических условиях принципиальную ставку на постоянную и тщательную подготовку войск, личным примером стимулировал войска, лично участвуя в военных учениях и трудах, в том числе проходя по двадцать миль в полном вооружении вместе с воинами[126]. О боевой выучке солдат Адриана свидетельствует известная стихотворная эпитафия воину Сорану из батавской когорты, который был удостоен императором первенства за то, что переплыл через Дунай в полных доспехах и отличался исключительной меткостью в стрельбе из лука и метании копья. Надпись завершается примечательным призывом последовать его подвигам[127]. Тоже касается и императора Траяна. Понятно почему солдаты испытывали уважение и любовь к своему полководцу:

«Когда в военных упражнениях с пылью и потом солдат смешивался и пот полководца и, отличаясь от других только силой и отвагой, в свободном состязании ты то сам метал копья на большое расстояние, то принимал на себя пущенное другими, радуясь мужеству своих солдат, радуясь всякий раз, как в твой шлем или панцирь приходился более сильный удар; ты хвалил наносивших