Читать книгу - "Югославия в огне - Ольга Ивановна Обухова"

– Но вы же сказали мне, что вас там ждут, – пророкотал Гермоген. Его голос оказался неожиданно звучным, почти молодым – и куда только подевалась старческая дряхлость? – Что вы едете к тем, кто специально звал вас, дабы организовать ветвь нашей церкви!

– Все верно, – кивнул Ковалев. – Только их слишком мало. И там, у себя дома, они оказались совсем не такими твердыми духом, как в Загребе. Среда давит – а боснийская в особенности. Я встречался и с ними, и с их родственниками, ездил ради этого в далекие от Приедора деревни, но все без толку.

– А когда вас похитили партизаны, вы тоже пытались проповедовать им свою веру? Или говорили о чем-то другом? – Кватерник пристально смотрел на него широко расставленными глазами.

Ковалев вздрогнул.

– Если бы меня похитили партизаны, я бы уже не разговаривал с вами. Упаси Бог… вы же знаете, как они относятся к нам!

– А вы почему-то вернулись живым и невредимым! – Кватерник в ярости кривил губы.

– Просто потому, что Бог миловал меня и я не попал в лапы партизан. Уж вы-то должны знать, что это за звери!

– Этих диких зверей мы уничтожаем в Ясеноваце, в Стара Градишке, в Госпиче, в Ястребарско и в других местах! – закричал Дидо Кватерник. – А вот некоторые из них прикидываются лисами и ходят среди нас!

– В каждом человеке одновременно сидит и бешеный волк, и хитрая лиса, да вдобавок еще и прожорливая свинья. Вспомните тех же македонцев – они кротко сносили все унижения и беды от поработивших их турок, мужественно боролись с ними, и все им сочувствовали и поддерживали, особенно сербы, считавшие их своими братьями, южными сербами. А потом повернули оружие против сербов, да так яростно, что те лишись и своего короля, и своего государства!

Кватерник чуть не поперхнулся. Ковалев пристально вглядывался в его лицо. Осталось лишь вспомнить имя «Владо Черноземский», чтобы всесильный шеф тайной усташской полиции совсем поплыл.

– Вы исчезли из Приедора на несколько дней, – сказал он наконец. – Где вы были?

– Я же сказал вам – ездил по окрестным селам, разговаривал с жителями, пытался проповедовать им слово Божье и доктрины нашей церкви. Нашей, той самой, что была создана с благословения поглавника Павелича! А эти разговоры с крестьянами – они такие неспешные: пока разговоришь их, пока выведешь из духовного оцепенения, в котором они находятся, несколько часов пройдет. А там ведь не один человек, а несколько. И чего мне было возвращаться в Приедор на ночь глядя, если какие-то разговоры закачивались ближе к вечеру? И на чем? А самое главное, зачем? В деревнях можно хотя бы разжиться фруктами, овощами, там и кусок сала отрежут, и домашним сыром угостят. Или вы успели открыть в Приедоре продовольственный магазин? Сомневаюсь – иначе туда уже совершали бы паломничество все хозяйки Загреба.

– Вы можете подробно описать все ваши встречи и контакты в Приедоре и его окрестностях?

– Потребуется лишь бумага и ручка…

Гермоген бросил выразительный взгляд на Кватерника. В нем читалось: «И надо ли было затевать весь этот глупый скандал?»

– Ваш доклад я прочитаю с большим интересом. И поручу тщательно проверить каждый факт, упомянутый в нем. – Кватерник наклонился к Ковалеву. – А сейчас меня интересует, кто дал вам столько денег, что вы сумели приобрести на них целое поместье с виноградником в предместье Загреба?

Ковалев вздохнул, погладил наперсный крест:

– Вот когда я читал в газетах про вашу свадьбу с Марией Квиткович, то видел настоящее поместье с настоящим виноградником и большим дворцом, в котором проходила свадьба. Это ведь было поместье ее отца, который превратил старый венгерский дворец в роскошную гостиницу, не так ли?

Кватерник побагровел.

– А в мой «дворец» вы можете зайти в любое время, чтобы убедиться, насколько он маленький – смотрите только, не ударьтесь головой о притолоку, она там очень низкая. Можете также захватить с собой молоток и несколько черепиц, чтобы починить крышу – она в одном месте протекает, а мне все недосуг этим заняться.

– К черту эту муть про черепицу и молоток! Откуда у вас вообще появились деньги на покупку целого дома с участком? Вы ведь бежали из России от большевиков в том, что было надето на вас – в одной шинели и фуражке? Или все было иначе?

– Разумеется. – Ковалев холодно улыбнулся. – На корабль, который увез меня в эвакуацию, я поднялся в гражданской одежде – в каком-то задрипанном пиджачке и обтрепанных брюках. Их с трудом выменял на несколько банок английской тушенки, которые ценились дороже любой валюты. Потому что я служил в Дроздовских частях, которые отличались формой одежды – мы носили малиновые фуражки и малиновые же погоны с жёлтой буквой «Д», что было для большевиков как красная тряпка для быка. Если бы они настигли меня в такой форме, то не дали бы уйти живым. Наш генерал Май-Маевский так и был вынужден застрелиться в Севастополе, потому что не успевал на пароход и не желал попасть в руки красных.

– Какие-то «дроздовцы»… что за черт? – закричал Кватерник. – Вы служили в белой армии или нет?

– Дроздовские части, которые назвали так, потому что ими командовал генерал-майор Михаил Дроздовский, были самыми боеспособными и стойкими частями белой армии, – спокойно начал объяснять Ковалев. – Там, где наступали дроздовцы, противник бежал. Там, где мы оборонялись, он не проходил. Я могу сравнить их лишь с Личным батальоном Поглавника, Poglavnikova tjelesna bojna, членом которого вы, кстати, состоите. Посмотрите на свою пряжку – буква «U», обрамленная лентой хорватского узора. А у нас там было изображение двуглавого орла, держащего скипетр и державу.

Евген Кватерник прищурился:

– Почему, когда я слушаю ваши объяснения, мне кажется, что чем больше вы объясняете – тем больше обманываете меня?

Ковалев потер ладонью лоб:

– Быть может, особенности вашего восприятия? Вы ведь встали во главе Надзорной службы потому, что не верите людям, а не наоборот? Если б верили, то вам надо было заниматься медициной… или музыкой.

Кватерник снова побагровел. «Он, безусловно, сообразителен, у него быстрые рефлексы – как у голодной змеи, но он не умен, его интеллект заметно проигрывает интеллекту его великого деда – борца за свободу Йосипа Франка. Не надо забывать об этом и нажимать на него слишком сильно, он может разъяриться», – подумал Ковалев.

– Вы так и не ответили на мой вопрос по поводу денег для покупки дома в Загребе. Вы приехали в Хорватию как жалкий беженец… скитались двадцать лет по разным