Читать книгу - "Глубокая зона - Джеймс Д. Тейбор"

– Я дважды погружался на «Дорию»[11]. На «Эмпресс оф Айрленд»[12]тоже. Плюс «Тупиковые гроты» и «Дно преисподней». – Брюстер произнес это ровным голосом, но его лицо светилось от гордости.

– Как впечатления от «Дории»? – Халли всегда хотелось самой совершить это погружение.

– По правде говоря, было чертовски страшно.

Эти слова слегка изменили ее отношение к нему в лучшую сторону.

– Течение два узла, видимость десять футов, – продолжил он. – Рисковать жизнью из-за каких-то черепков?.. Зато теперь могу сказать: у меня получилось.

– Вот именно. – Она улыбнулась.

– Так сколько это будет стоить?

– Триста долларов за одно погружение с сопровождающим, пятьсот пятьдесят за два. Сначала – на «Кладбище», после обеда, возможно, – на «Вечные муки».

Она помолчала. Ей было прекрасно известно, что ребята из соседнего дайверского центра за одно погружение берут двести долларов.

Он оглядел магазин.

– Кто сопровождающий?

– Я.

– Можно ваш сертификат?

– Конечно. – Она протянула руку под стойку. – У меня сертификаты NAUI, TDI и NOAA, страховка, лицензия штата Флорида.

– Эй, да шучу я. Можем отправиться сейчас?

– Что, прямо немедленно?

– Да.

Ох, уж эти настырные туристы! Варианты: торчать в магазине четыре часа, пока не явится Мэри, и продать туристам несколько масок с ластами – или погрузиться с Томасом Брюстером и заработать для магазина триста, а может, и пятьсот пятьдесят долларов. Синица в руке.

– Идем.

Магазин располагался в двух милях от парка Джинни-Спрингс по внутриштатной дороге № 47. Брюстер ехал сзади на «Кадиллак Эскалейд», она – впереди на принадлежащем магазину красном «Форде» с опущенными окнами. Уже было очень жарко, но она любила влажный воздух, напоенный сладким ароматом гардений, гибискуса и цветов апельсинового дерева. С солеными нотками, когда ветер с залива. Не то что в округе Колумбия – там отовсюду тянет соляркой и канализацией.

Они остановились на грязной парковке, отнесли оборудование к деревянной площадке у воды. Неподалеку в тени вечнозеленых дубов у прохладных источников с бирюзовой водой отдыхали семьи, которым не по карману поездки к заливу или на океан.

Собрав свое снаряжение, Халли осмотрела экипировку Брюстера. Баллонный блок из двойной стали на 100 кубических футов, компенсатор плавучести Halcyon с подвеской Хогарта, двухступенчатый регулятор Atomic, резервные компьютеры NiTek, фонари Halcyon за полторы тысячи долларов, ласты OMS со стальными пружинами вместо пяточных стропов. Возможно, я ошиблась насчет парня. В последнее время она стала судить о людях слишком поспешно и сурово – прямое следствие неприятностей в Вашингтоне. Произошедшее сделало ее озлобленной и резкой. Как будто в доброе вино плеснули чашку уксуса – испортить гораздо легче, чем потом исправить. А Мэри, бывший пилот «Апача» в Ираке, с изрубцованными телом и душой, – не лучшая компания для исцеления.

Халли объяснила план погружения: треть воздуха на спуск, треть – на подъем, треть – в резерве.

– Ясно, ясно, – перебил Брюстер. – Стандартная рабочая процедура.

– В пещерном дайвинге, мистер Брюстер, нет ничего стандартного. Тем более если дело касается «Кладбища».

Он кивнул, уставился на нее, через мгновение отвел взгляд.

– Верно.

– Я веду на входе, вы – на выходе. Веревка хорошо просматривается на всем пути до «Кладбища». Видимость достаточная, но не идеальная, футов тридцать примерно. Недавно прошел дождь.

– Препятствия есть?

– Одно узкое место. Но в снаряжении пройти можно.

– Я немного поснимаю. – Он показал цифровую камеру Nikonos со встроенной вспышкой, розничная цена которой – Халли точно знала – превышала пять тысяч долларов.

– Без проблем.

– Так что же там на самом деле произошло?

Они надевали костюмы и уже были почти готовы к погружению.

– В тысяча девятьсот девяносто восьмом году здесь погибли два опытных аквалангиста.

– Как это случилось?

– Никто не знает.

– Тела все еще там?

– Извлечение было бы слишком опасно. К тому же оба в завещаниях указали: они не хотят, чтобы в случае их гибели в пещере люди рисковали жизнью, поднимая тело на поверхность. А еще я слышала, руководство штата считает, что это поможет избежать подобных случаев в будущем.

– Сработал закон непредвиденных последствий, я правильно понимаю?

– Что вы имеете в виду?

– Теперь это место знаменитое. Как и «Дория». Каждому хочется нырнуть, увидеть скелеты.

Он был прав.

Выполнив рабочие процедуры перед погружением, они вошли в воду, задержались на глубине десяти футов для проверки утечек и отработки навыков безопасности. Халли спустила газ из собственного компенсатора плавучести и погрузилась на тридцать футов в приятную после жары прохладу. Вход в пещеру представлял собой темную дыру в бледной подводной стене. Войдя внутрь, она осветила фонарем проходящую по полу белую направляющую. Брюстер сложил кольцом большой и указательный палец: «вижу».

Халли привязала веревку основной катушки к постоянной направляющей, указала курс движения, дождалась, пока он подтвердил, повторив ее жест, и стала спускаться к «Кладбищу».

Первая четверть пути была похожа на кишечник огромного червя, десять футов в диаметре, изгибающийся и перекручивающийся, с бороздчатыми известняковыми стенками, сверкающими зелеными, белыми и черными бликами от их фонарей. На дне – желтовато-коричневый осадок, тонкий, как мука́. Задень, и в воде на час повиснет муть. Единственный звук – шипение и бульканье от регуляторов.

Халли обожала погружения. В первый раз она попала в пещеру в шесть лет с туристической группой. Ничего особенного – пещера Люрей в Вирджинии. Но в тот день что-то внутри нее щелкнуло, и она полюбила пещеры. Иногда Халли представляла себя троглодитом – существом, идеально приспособленным к жизни в подземелье, которое умрет, если его вытащить на свет. Конечно, она бы не умерла, потому что любила свет, однако вековая умиротворенность пещер ее завораживала. На поверхности все было совсем по-другому: боевой характер не давал спокойно усидеть на месте.