Читать книгу - "Хорт – сын викинга - Виталий Гладкий"

«Когда-нибудь ты встретишь Силу, которая может быть больше твоей, – как-то сказал старый волхв. – Но прежде чем встретить ее во всеоружии, тебе нужна будет передышка – чтобы собраться с мыслями, найти уязвимое место в обороне твоего противника и нанести туда неотразимый удар. Ведь не всякий маг может мысленно сотворить броню на все свое тело, тем более во время нападения. Поэтому ты просто обязан научиться пользоваться состоянием, которое я назвал „ореховой скорлупой“. Любое мысленное воздействие на тебя будет отскакивать от нее как от панциря. Но для этого нужно долго истязать себя упражнениями».

«Я все выдержу!» – самоуверенно ответил Морав.

Зря он понадеялся на свои возможности. Оказалось, что это очень непросто. Морав мучился с «ореховой скорлупой» почти три года. Главным оказалось даже не самовнушение, своего рода каменная стена, которую он строил между собой и противником, а способность полностью очистить голову от всех мыслей, стать совершенно бесчувственным столбом, камнем, железкой. И сейчас огромная Сила ульфхеднара разбилась о Морава, как морская волна о каменный валун.

– Между прочим, – Торкелль Длинный обратился к Вагну, – можешь отдать должное моей прозорливости. Помнится, я пошутил, предположив, что твоим пленником является сам конунг норгов Эйрик Хлатир. И, как оказалось, я был недалек от истины.

Какое-то время ярл наслаждался изумлением, которое явственно читалось на обезображенной шрамом физиономии ульфхеднара, а затем продолжил:

– Я тут поспрашивал кое-кого из заслуженных воинов, которые пришли к нам из Боргундархольма, родины Сигурда Оборотня, и выяснил, что на самом деле родом он не из Данмарка. Вернее, не сам он, а его дед, Меровей, который был отпрыском знатного рода Меровингов, конунгов франков. Вспомните Сигурда Оборотня – он всегда носил длинные волосы, как и все Меровинги. (Кстати, и его брат Буи Толстый тоже был длинноволосым.) Франки знали, что их конунги обладают магической силой, заключавшейся в длинных волосах, и верили, что они приносят всем счастье и благополучие. Короткие стрижки, как у нас, считались у франков признаком низкого положения… – Торкелль пренебрежительно фыркнул. – Отсечение волос было тяжелейшим оскорблением для Меровингов и означало потерю прав на обладание властью. Посмотрите внимательно на этого юнца – он тоже длинноволосый, только это не сильно заметно из-за науза на голове. Как и почему семья Меровея очутилась в Данмарке, про то неизвестно. А вот Сигурд назвал сына Моравом, что говорит о многом. Поэтому, прежде чем приступить к делу, ради которого мы собрали тинг, необходимо расковать этого юношу.

– Нет! – вскричал Вагн Окессон. – Ни в коем случае! Он маг и обладает могучей Силой! В этом я уже убедился!

– И как ты собираешься сражаться с ним во время хольмганга? Неужто хочешь поразить его, когда на нем будут цепи? – В голосе Торкелля Длинного явственно прозвучала насмешка. – Такой поединок будет обычным убийством! Это ты мог сделать и раньше, когда пленил его. Но тебе захотелось кровной мести. Поэтому будете сражаться так, как это принято у йомсвикингов, людей чести! Или тебе слабό?

Ульфхеднар что-то буркнул под нос, но спорить не стал, зная бешеный характер ярла, которому только дай повод выплеснуть на чью-нибудь голову накопленную за день ярость. Он лишь опустил голову, стараясь избежать взгляда Морава.

– Наконец, этот юный рус – знатных кровей! – Торкелль говорил веско, словно вколачивал гвозди в доску. – И мы будем последними ничтожествами, если не пригласим за свой стол представителя знаменитого рода Меровингов, о котором сложены саги. Тем более что его отец когда-то был нашим добрым товарищем и братом, и не вина Сигурда в том, что норны^[125] определили ему такую судьбу. – Он возвысил голос: – Эй, кто там! Позовите кузнеца с инструментом!

Кузнеца долго ждать не пришлось. Он был удивлен, что ярл приказал расковать пленника, но виду не подал. Сделав свою работу, он низко поклонился и вышел.

– Садись… вон там. – Торкелль Длинный указал Мораву место на скамье в дальнем конце стола. – Налейте ему доброго вина! Пусть выпьет во славу норны Скульд, которая благосклонно относится к тем, кто никому ничего не должен. Только смотри, сын Сигурда Оборотня, – тут в голосе ярла прозвучала угроза, – не вздумай во время тинга пользоваться своей Силой… если, конечно, она у тебя имеется. Иначе мы скормим твое тело псам.

Морав сумрачно кивнул, сел на указанное место и без особой стеснительности приналег на еду; все-таки он здорово проголодался после всех своих перипетий. А ведь его ждал хольмганг, как сказал Торкелль Длинный, притом с магом, огромную Силу которого Мораву довелось узреть воочию.

Но о какой кровной мести говорит ярл? Похоже, отец что-то задолжал Вагну Окессону… «Долг! Ты должен вернуть долг. Ищи за морем…» – вспомнились Мораву слова отца, явившегося из Нави, когда жрец-ведун гадал ему в храме Черного бога. Но почему ульфхеднар так настойчиво жаждет именно поединка? Ведь долг можно отдать и мерами серебра, как это принято у викингов и русов. Это более выгодно. Тем более что у Морава было чем заплатить… Нет, здесь точно что-то не так! Все происходящее было для Морава-Хорта загадкой и тайной за семью печатями. Оставалось только набраться терпения и ждать развития событий.

Что касается Меровингов, о которых упомянул ярл йомсвикингов, то Морав о них уже слышал, только очень давно. Эти воспоминания были смутными, как полузабытый сон. Тогда он был совсем маленьким и почти ничего не понял из нечаянно подслушанного им разговора отца с матерью. Это была чрезвычайно важная семейная тайна, как позже сообразил Морав, которую родители берегли, словно зеницу ока. Возможно, они могли бы доверить ее и младшему сыну, к которому мать Рунгерд относилась с особой любовью и заботой, уж неизвестно почему, но только после его совершеннолетия. Однако не случилось…

Шум за столом с появлением Морава затих. Непонятно, по какой причине йомсвикинги чувствовали себя неловко, и старались больше налегать на еду и выпивку. Только Вагн Окессон сидел мрачный, как грозовая ночь, ничего не ел и не пил, только упрямо глядел на свой серебряный кубок, словно пытаясь взглядом прожечь в нем дыру. Морав тоже сидел тихо, как мышь в закутке, и даже старался жевать беззвучно, не открывая рта, что было непросто – мясо оказалось жестким, как подметка, и не лезло в горло без доброго глотка пива.

Наконец ярл поднял руку, призывая к полной тишине, и обратился к Вагну:

– Ты вызываешь Морава на хольмганг, значит, право выбора оружия за ним. Никто не возражает?

– Нет! – дружно ответили йомсвикинги.

– Мы слушаем тебя. – Торкелль уставился на Морава, который из-за огромного напряжения постепенно становился Хортом – дерзким, хищным и стремительным…