Читать книгу - "Золотая пыль (сборник) - Генри Мерримен"

– Но нет никого, кому я мог бы доверять, – продолжил барон, и я чуть не рассмеялся – как характеризовали его эти слова! – С вами дело другое, у вас есть месье секретарь.

Жиро пристально посмотрел на меня. В самом деле, странное мы образовывали трио, и мне вдруг начало казаться, что я и в самом деле тот большой негодяй, каким почитают меня мои незамужние тетки.

– Я без колебаний доверю месье Говарду все, что имею, – сказал старик, поглядев на меня почти с любовью. – Но для этого дела я нашел другого посланца, менее ценного для меня лично, не представляющего такой необходимости для моих каждодневных удобств и комфорта, но не менее надежного.

– И если я попрошу, чтобы он вывез за границу мои двадцать миллионов франков, то… – великий финансист не договорил.

– То мы, дорогой друг, окажемся с вами в одной лодке. Вот и все.

– В вашей лодке, – заметил барон с неприятным смешком.

Месье де Клериси пожал плечами и улыбнулся. Серьезный политический кризис словно омолодил старика, и он готовился встретить любую неожиданность с оптимизмом, так плохо вяжущимся с сединой в волосах.

Пока эти двое обсуждали животрепещущую тему, я, не участвующий в игре, сидел и слушал. Барон выказал себя господином хитрым и, как мне показалось, достойным презрения. При всех своих грехах я возблагодарил небо за то, что никогда не питал любви к деньгам, – любовь эта, думается, способна убить все живое и честное в человеческом сердце. Достаточно вспомнить, что именно деньги послужили причиной последней моей ссоры с отцом, того фатального разрыва, исправить который возможно теперь только на том свете. Деньги, как убедится тот, кто проследует за мной через эти страницы, проклятием нависали над всей моей жизнью от начала и до конца. С присущим мне упрямством я обращался против тех, кто тем или иным способом гнался за богатством, жертвуя всем, и наживал в лице этих людей смертельных врагов.

Месье де Клериси в открытой и честной манере дал пространный отчет о своих намерениях. Выходило так, что все его капиталы хранятся на данный момент в доме, в некоем тайнике. Посланцу предстоит совершить несколько путешествий в Лондон, всякий раз имея при себе сумму слишком большую, чтобы сделать поездку приятной. В Англии наличность будет помещена в безопасное хранилище, а затем вложена в ценные бумаги. Деньги действовали на меня как красная тряпка, и мне стало казаться, что я уже наблюдаю первые признаки их разлагающего воздействия на моего доброго патрона. Он говорил о них так, как будто ничто иное на свете не достойно внимания настоящего мужчины. Распаленный спором, виконт понизил голос и не походил уже более на себя прежнего – человека любезного и искреннего.

Но сильнее всего изумила меня легкость, с какой барон превратил его в послушное орудие в своих руках. Да, старый виконт постепенно сошел с пьедестала безразличия и стал проявлять живую заинтересованность в схемах финансиста. Это настолько шло вразрез с поведением месье на встрече заговорщиков, что я лишний раз убедился: мой хозяин слишком стар и простодушен, чтобы остаться собой в этом мире подлецов и негодяев.

Жиро добивался от него одной уступки за другой, и в конце концов было решено, что двадцать миллионов будут перевезены в Отель де Клериси и помещены в тайник виконта. На мой взгляд, самое худшее заключалось в том, что финансист опутал патрона моральными обязательствами, которые старик вполне мог на себя и не принимать.

– В таком случае, я могу без опаски передать все дело в ваши руки? – спросил барон. – Могу я спать этой ночью?

– О, разумеется, – последовал ответ. – Можете почивать совершенно спокойно, мой друг!

– И вы, месье, тоже разделяете ответственность? – продолжил допрос выскочка, повернувшись ко мне.

– Разумеется. Ручаюсь всем, что у меня есть, – был мой ответ, и сомневаюсь, что даже виконт, человек весьма проницательный в таких вопросах, уловил иронию.

– Тогда я удовлетворен, – имел любезность заявить Жиро.

У меня вдруг мелькнула мысль, что низкое происхождение барона проявилось вдруг в том, как он поклонился. Низкое происхождение подобно наследственной болезни – оно всегда проявляется в момент наивысшего напряжения.

– Кстати, – произнес наш гость, уже подойдя к двери. – Вы не назвали мне имя вашего доверенного посланца.

И прежде чем виконт успел открыть рот, у меня в уме мелькнула догадка.

– Шарль Мист, – сказал мой патрон.