Читать книгу - "Похищение Муссолини - Богдан Сушинский"

— При случае, господин Розенберг, — с подчеркнутой четкостью произнес Скорцени фамилию министра — «Розенберг», — тоже мало чем отличающуюся от тех, которые носили многие немецкие евреи[71].

— Да, вы не самый подходящий собеседник для человека, вынужденного много сил и времени отдавать теоретическим изысканиям в области национал-социализма, — лишь теперь едва заметно улыбнулся Розенберг. Скорцени так до сих пор и не смог понять, почему министра вдруг потянуло на этот философский диалог с ним, рядовым диверсантом.

— Это уж точно. Но есть надежда, что, немного поостыв от фронтовых дел, я все же займусь своей теоретической подготовкой. И обязательно начну с трудов Эккарта и господина Розенберга. Кстати, позвольте поинтересоваться: это правда, что накануне революции в России вы, находясь в то время в Москве, разрабатывали проект грандиозного крематория для русских — с римскими склепами, прекрасной колоннадой, ритуальными залами и прилегающим к нему кладбищем?

— Вы не могли не поинтересоваться этим, поскольку мы с вами по существу коллеги. Вы ведь бывший инженер-строитель.

— Что-то в этом роде.

— Да, rayптштурмфюрер, это правда. Одни воспринимают сей факт с улыбкой, другие с недоумением…

— Но мы-то с вами видим нечто пророческое, разве не так? — прервал его Скорцени. — В этом действительно есть что-то провидческое. Прибывший в древнюю столицу России прибалтийский немец Розенберг разрабатывает для русских проект грандиозного крематория, который только из-за традиционной русской безалаберности не был ими использован. Хотя по времени и политической ситуации оказался весьма и весьма кстати.

— Если говорить честно, я лишь потом, спустя годы, начал осозновать, что в то время моей рукой водило само провидение. Проект крематория[72]действительно был задуман с размахом и действительно приходился ко времени. Хотя, предавшись своим трудам, я был крайне плохо осведомлен о том, что на самом деле происходило тогда в Москве и вообще в России.

— В любом случае рад был познакомиться с вами, господин Розенберг. Тем более что я, простой солдат СС, представляю для вас значительно меньший интерес, чем вы для меня.

— Вы же сами только что говорили о моих провидческих склонностях: и проект крематория накануне революции, и дружба с никому не известным ефрейтором Шикльгрубером…

Розенберг умолк, и Скорцени вопросительно взглянул на него, ожидая, какие же выводы последуют из этого, довольно неприятного для него намека, и столь же неприятных параллелей.

— Как я должен воспринимать ваши слова, господин Розенберг? — довольно резко спросил он, решив, что пауза и так слишком затянулась.

— Кто знает, вдруг я говорю сейчас с королем Франконии.

— Это вы обо мне?

— Королем, императором, фюрером… Суть не в термине, а в самой сути. Более подходящей кандидатуры среди присутствующих, — обвел он взглядом высокое собрание, — я пока не вижу; Да ивы, ваше величество, очевидно, тоже.

Розенберг произнес эти слова с такой официальной миной на лице, что Скорцени понадобилось бы не менее минуты, чтобы прийти в себя и более-менее достойно, а главное, уместно отреагировать на них.

Спасло его неожиданное появление в конце зала адъютанта фюрера.

— Гауптштурмфюрер Скорцени, — почти торжественно провозгласил он.

— Слушаю.

— Фюрер просит вас зайти к нему.

В зале воцарилось гробовое молчание. Все застыли в тех позах, в которых их застало это сообщение. Тем не менее каждый из высших чинов СС изыскал возможность взглянуть на того единственного, кого желал видеть сейчас фюрер великой Германии.

— Так что подумайте над моим невинным пророчеством, — вполголоса проговорил Розенберг, сжимая локоть Скорцени, — ваше величество король Франконии. — И, разжав пальцы, довольно бесцеремонно подтолкнул гауптштурмфюрера к адъютанту Гитлера.

Затаив дыхание, все прислушивались, как в вековые камни, которыми был устлан древний замок, величественно впечатывались кованые каблуки несостоявшегося императора.