Читать книгу - "Неоконченное путешествие - Перси Харрисон Фосетт"

каменного идола — прибегнуть к помощи психометрии, методу, который у многих может вызвать презрительную усмешку, но в то же время пользующемуся широким признанием у людей, свободных от предубеждений. По общему признанию, психометрия как наука у нас на Западе еще находится в младенческом состоянии, хотя на Востоке она высоко развита, и нужно с величайшей осмотрительностью отсеивать от ее результатов те крохи телепатической информации, которые легко примешиваются к ней. Психометристы исходят из того положения, что любой материальный объект сохраняет в себе запись всей своей предшествующей судьбы, причем эта запись может быть воспринята человеком, который достаточно чувствителен, чтобы настроиться на специфические, возбуждаемые им колебания. Здесь вполне уместна аналогия радиоприемника; ведь наука о радиосвязи всецело основана на таких вещах, которые сто лет назад сочли бы чистейшим суеверием. Так или иначе, я намереваюсь изложить факты и предоставить читателю возможность истолковать их как ему будет угодно.

Психометрист, с которым я был совершенно незнаком, взял в руку мою статуэтку и в полной темноте написал следующее:

«Я вижу большой, неправильной формы континент, простирающийся от северного берега Африки до Южной Америки. На его поверхности возвышаются многочисленные горы и местами видны вулканы, словно готовые к извержению. Растительность обильная — субтропического или тропического характера.

На африканской стороне континента население редкое. Люди хорошо сложены, необычного, трудноопределимого типа, с очень темной кожей, однако не негроиды. Их наиболее отличительные признаки — выдающиеся скулы и пронзительно блестящие глаза. Я бы сказал, что их нравственность оставляет желать лучшего, а религия их близка к идолопоклонству. Я вижу деревни и города, обнаруживающие довольно высокую ступень цивилизации, и тут есть какие-то разукрашенные здания, которые я принимаю за храмы.

Я вижу себя перенесенным на запад континента. Растительность здесь густая, можно сказать, роскошная, население много культурнее, чем на востоке. Страна более гориста; искусно построенные храмы частью высечены в скалах, их выступающие фасады покоятся на колоннах, украшенных красивой резьбой. Вереницы людей, похожих на священнослужителей, входят и выходят из храмов; на их первосвященнике, или вожде, надета нагрудная пластина, такая же, как и на фигурке, которую я держу в руке. Внутри храмов темно, над алтарем видно изображение большого глаза. Жрецы совершают обряды заклинания перед глазом, причем весь ритуал носит оккультный характер, связанный с системой жертвоприношений, хотя я не вижу жертв — животных или людей.

В разных местах храма имеется несколько изваяний, подобных тому, что я держу в руке; это последнее, очевидно, является изображением жреца высокого ранга. Я вижу, как первосвященник берет фигурку и передает другому жрецу с наказом бережно хранить ее и в надлежащее время отдать следующему избраннику. Он, в свою очередь, передаст ее дальше, пока она не попадет в руки того, кто является перевоплощением человека, которого она изображает; тогда с ее помощью прояснится многое из забытого прошлого.

Города, расположенные на западе, густо населены, их жители разделяются на три группы: правящую партию, подвластную наследственному монарху, средний класс и бедноту, или рабов. Эти люди — полновластные хозяева мира, и многие из них безудержно предаются занятиям черной магией.

Теперь я слышу голос: „Узри судьбу, которая постигает самонадеянных! Они считают, что творец подвержен их влиянию и находится в их власти, но день возмездия настал. Ждать недолго, гляди!“ И вот я вижу вулканы в неистовом извержении, пылающую лаву, стекающую по их склонам, и вся земля сотрясается под оглушительный грохот. Море вздымается, как от урагана, и огромные части суши с западной и восточной стороны исчезают под водой. Центральная часть материка затопляется, но все еще видна. Большая часть жителей или утонула, или погибла при землетрясении. Жрец, которому отдан был на хранение идол, бежит из тонущего города в горы и прячет священную реликвию в надежное место, а потом устремляется дальше на восток.

Некоторые люди, привычные к морю, садятся в лодки и уплывают; другие бегут в горы в центре континента, где к ним присоединяются беглецы с севера и юга.

Снова слышен голос: „Кара Атладты будет судьбой всех, кто осмелится обожествлять власть!“

Я не могу точно определить дату катастрофы, но произошла она задолго до возвышения Египта, потом была забыта, и воспоминание о ней осталось разве что в мифах.

Что касается самого идола, то он может принести несчастье тому, кто не состоит с ним в родстве, и я бы сказал, что отнюдь не безопасно смеяться по этому поводу…»

Впечатления других психометристов, бравших в руки каменную фигурку, близко совпадают с вышесказанным. Во всяком случае, каково бы ни было ее происхождение, я вижу в ней возможный ключ к тайне Потерянного Города — цели моих поисков, и когда я их возобновлю, она будет меня сопровождать.

Не следует с пренебрежением отвергать идею о связи Атлантиды с теми частями суши, которые мы сейчас зовем Бразилией. Такое допущение, независимо от того, признается ли оно наукой, позволяет объяснить многие явления, которые иначе останутся неразгаданными тайнами. Позже я остановлюсь на этом подробнее.

Я пишу эти слова в то время[5], когда с величайшим терпением, на какое только способен, вынашиваю планы посылки новой экспедиции на поиски города, открытого Рапозо и его отрядом. Теперь я располагаю, как мне думается, правильными данными о его местоположении, и если все пойдет нормально, мы достигнем его. Полностью отдавая себе отчет в том, что путешествие будет очень тяжелым, я решил с крайней осторожностью подойти к выбору своих попутчиков.

Уже раньше случалось, что отсутствие выносливости у моих компаньонов мешало мне достигнуть цели, и я часто сожалел о том, что не в силах проделать путешествие один. Задуманная мной экспедиция не будет комфортно обставленным предприятием, обслуживаемым целой армией носильщиков, проводников и вьючных животных. Такие громоздкие отряды никуда не годятся, обычно они не идут дальше границ цивилизованного мира и упиваются поднятой вокруг них шумихой. Там, где начинаются настоящие дикие места, никаких носильщиков достать нельзя — так велик страх перед дикарями. Животных тоже нельзя брать с собой из-за отсутствия пастбищ и непрерывных нападений насекомых и вампиров. Для этих мест нет проводников, так как страну никто не знает. Тут важно сократить экипировку до минимума, чтобы ее можно было нести на собственных плечах, и проникнуться уверенностью в том, что можно отлично просуществовать, устанавливая дружеские отношения с различными племенами, которые встретятся по пути. Дичь может быть, а может и не быть. Так как весьма вероятно, что она все же будет попадаться, желательно взять с собой ружье двадцать второго калибра, хотя и оно весит немало,