Читать книгу - "Декабрист - Максим Войлошников"

…В конце сентября они вошли в устье Томи, и на следующие сутки впереди завиднелись пристани и набережные Томска — последнего на восток крупного города Тобольской губернии…

…В начале XVII века Борис Годунов послал сургутского казачьего голову Гаврилу Писемского и тобольского стрелецкого голову Василия Тыркова основать острог на реке Томи, в татарских землях, для покорения этих земель и защиты населения от кочевых киргиз. Как ужились два этих орла в одной норе, история скупо сообщает, но острог исправно послужил целое столетие. С учреждением Сибирского тракта, указом о котором ознаменовалось начало петровского правления (дорога, правда, обустроена была лишь во времена Анны Иоанновны), город приобрел важное транспортное значение. Несмотря на то что во времена императора Александра тракт сместился к югу, на Омск и Красноярск, Томск сохранил узловое значение. Но с тех пор как на новой дороге возникли значительные ямские сообщества, основная часть грузов транспортировалась сухим путем. Протяженные обветшавшие пристани выдавали прежнюю значительность этого перевалочного пункта. Однако подгнившие причалы, немногочисленные пришвартовавшиеся суда свидетельствовали о давнем упадке речного пути.

В это время здесь проживало почти одиннадцать тысяч жителей. Председателем Томского губернского правления был отставной военный Игнатий Иванович Соколовский, до того губернатор, ставленник Сперанского. Он издавна приобрел репутацию заступника бедных и сирот. Но при Николае не слишком долго удержался у власти.

Сразу, как только пристали к берегу, путешественники подверглись нападению стражника, который пожелал немедля увидеть их паспорта. Полицейский надеялся на поживу с темных мужиков, но, увидев законным образом оформленные документы, понял, что придраться не к чему, и потерял к приезжим всякий интерес.

Между тем насущной заботой приезжих было сбыть с рук баркас и купить лошадей для сухопутного путешествия. Глубокая и вместительная лодка, в которой спокойно разместились два десятка человек со всеми припасами и упряжью для такого же количества лошадей, представляла немалую ценность на глубокой реке.

И в это время, как на заказ, на пристани показалась группа представительных людей, спустившихся с горы на колясках. Среди подъехавших выделялся довольно рослый пожилой мужчина с твердым правильным лицом, в атласной поддевке и сюртуке с шелковым жилетом. На ногах его блестели лаковые сапоги. Это был знаменитый томский купец Федот Иванович Попов.

Федот Иванович был самым дельным из четырех братьев — Ивановичей. Поповы была верхотурьинская купеческая семья, патриархом которой являлся дядя Ивановичей, Андрей Яковлевич. Вышли они из горного дела, а ничто, кроме войны, так не вырабатывает твердый характер, как рудник. Поднимались Поповы винными откупами — оплачивая государству будущий доход от виноторговли и торгуя хлебным вином, которое сами и выкуривали, — дело это было прибыльное, хотя и довольно темное…

С начала века Поповы брали крупные подряды на поставку соли и хлеба в казенные магазины Западной Сибири. В общем, благодаря подрядам величина капиталов, бывших у них в обороте, была сопоставима с размахом знаменитых иркутских купцов Сибиряковых, предводительствуемых Михаилом Васильевичем, гремевшим еще с екатерининского времени. Разумеется, все монопольные подряды на сотни тысяч рублей, иногда достигавшие и миллиона, причем часто — с поставкой по завышенным расценкам, — были возможны только в доле с губернаторами. Одни подрядчики входили в губернаторский фавор, другие выходили — но надежные Поповы всегда оставались в цене. Однако налаженное дело подпортил Сперанский. Появившись в Сибири, он предложил меры по раздроблению крупных подрядов, которые и были приняты. Цены упали. Ведомства, занимавшиеся снабжением солью и зерном, в значительной мере перешли на казенных подрядчиков. Из-за всего этого Поповым пришлось даже отдать в казну свою обскую транспортную флотилию. Брат Федота, Степан, ушел в рудное дело в Усть-Каменогорске, где был успешен… Сам же Федот Иванович занялся чайной кяхтинской торговлей, соперничая с Ксенофонтом Михайловичем Сибиряковым и перевозя тысячи пудов товара в оба конца: с китайской границы в Нижний Новгород и обратно. Кроме того, наметилось такое выгодное и ответственное дело, как поставки казенного свинца с кабинетских ^[31] заводов в Нерчинске в Санкт-Петербургский Арсенал.

Недавно же старик Андрей Яковлевич прибыл из одного из своих долгих пребываний в Петербурге и привез высочайшее разрешение на поиски и добычу в Сибири золота. В случае удачи обещаны были значительные льготы ^[32] …

Сейчас Федот Иванович, окруженный своими приказчиками, шел смотреть доставленный на судне из Тобольска товар, предназначенный для кяхтинского промена, и заодно собрался заказать себе катер для речных поездок. Товару было почти на миллион рублей, и оставлять его до зимы в Томске не хотелось. Между тем шедший рядом главный его приказчик Иван Дмитриевич Асташев, бывший чиновник, жаловался, что, на зиму глядя, трудно набрать людей для сопровождения груза в Забайкалье. (Впоследствии благодаря ловкости Асташев выбился в миллионщики, заняв в Томске место давно покойных к тому времени старших Поповых.)

В это время гордые обводы морского баркаса привлекли к себе внимание Попова. Один из младших приказчиков, получив указание, мигом подбежал к людям Ломоносова.

— Кто таковы будете? — спросил он, не здороваясь.

— Обдорски обыватели, — степенно отвечал Павел Куроптев. — А што?

— Счас бегите к хозяину, Федоту Ивановичу, да поклонитеся — и он вам сделает великую милость и всякое ободренье.

— Да кто ж он таков? — встрял Ломоносов.

— Наипервейший купец сибирской! — был ответ.

Слегка заинтригованные такой характеристикой, Ломоносов с Куроптевым подошли к группе, окружавшей томского воротилу.

— Поморы, стало? — утвердительно спросил Попов, разглядывая с прищуром вновь прибывших.

— Точно так, ваша милость, — не кланяясь, отвечал Петр.

Не был бы Федот Иванович купцом такого размаха, если бы за свою долгую жизнь не изучил досконально человека. Вот и здесь он привычно всмотрелся в людей.

В Ломоносове, помимо поморского типа внешности, доставшейся от предков, сразу угадал он военного человека — отставного или беглого, не предполагая, конечно, что перед ним целый майор.

— Хочу вашу лодку купить. — И тут же назвал предлагаемую цену — даже и по сибирской дешевизне невысокую. Впрочем, дороже, коль скоро лед должен был появиться на реках, сейчас все равно никто бы не дал.