Читать книгу - "Сыновья - Юрий Градинаров"

– Правительство всё решит в срок! – ответил Вологодский, и первым поднялся со стула.

Адмирал и хорунжий встали одновременно.

Александр Васильевич пожал им руки и сказал:

– Желаю успехов в важном для России деле!

***

Александр Александрович встретился в институте теперь с уже горным инженером Николаем Николаевичем Урванцевым.

– Николай! Спешу сообщить приятную весть! На днях я вернулся из Омска, где был на приёме у Верховного по финансированию нашей экспедиции.

– Вот куда ты махнул, Александр Александрович! – удивился Урванцев.

– А что делать, коль наши томичи не помогли! Он, оказывается, Таймыр хорошо знает. Ходил в экспедицию с Толлем, будучи ещё лейтенантом. Он поддержал мои стремления. Прошу тебя дать предложения по составу экспедиции, по необходимому оборудованию, спецодежде, транспорту, провизии. Выезд из Томска – в июне, возвращение – в октябре, – сказал Сотников.

Урванцев взволновался. Он снимал очки, протирал стёкла и снова надевал. И так несколько раз! Будто пытался разглядеть лицо Сотникова и проверить серьёзность его сообщения:

– Это серьёзно?!

– Адмирал не может быть несерьёзен, тем более в таком важном государственном вопросе. Он оказался практичней наших университетских профессоров! За десять минут моего доклада он понял всю важность изучения норильских залежей и снаряжения туда экспедиции! – убедительно ответил Александр.

– Ну, слава богу! Наконец начинается настоящее дело! – радостно потирал руки Николай Николаевич. – Я всё подготовлю и ещё раз обмозгуем вместе. Один экземпляр расчётов направим в Омское правительство, а второй оставим у себя для решения дел по организации экспедиции. И ещё, Александр, ты мне расскажешь о вариантах доставки экспедиции к горам по летней тундре.

– Вариант один – оленьи упряжки по болотистой тундре. Второй – это лошади! Но для них тундровые топи гибельны, как и болотный гнус. Теперь запомни, я уже живу в собственном доме, не на Бульварной, а на улице Артиллерийских казарм, номер девять. Это рядом с артиллерийским училищем. Так что, при надобности, заходи.

Александр Александрович сел за подготовку содоклада на Красноярское совещание. Волновался, старался ничего не упустить важного при освещении вопроса. Он обратился с письмами в Енисейские казённое и частное пароходства с запросом о количестве рейсируемых в низовье пароходов, потребляемого ими угля и перевезённого груза в навигацию. Особо выделил просьбу об информации о строящемся Усть-Енисейском порте.

Николай Урванцев обработал часть записей Александра и описал коллекцию минералов, дав обоснование ценности и важности Норильского месторождения. Изучив поданные ему материалы, Александр начал писать текст, приводя их к единой стилистике. Писал легко, с радостным упоением тем, что начинается воплощение великой мечты деда Киприяна. Перед мысленным взором возникал то могучий Енисей с десятками мощных дымящих морских пароходов, бункерующихся норильским углём, то многолюдные рудники с медеплавильными печами у подножья Норильских гор, то кирпичные дома вместо тундровых чумов, в которых живут долгане, нганасаны, юраки. И это всё двигалось, шевелилось, жило благодаря его стараниям, сумевшего увлечь правительство богатствами родного ему низовья.

На совещании, состоявшемся в Красноярске девятого-десятого февраля, присутствовал председатель Сибирского правительства Пётр Васильевич Вологодский, ряд министров, служащие Министерства торговли и промышленности, Морского министерства, казённого и частного Енисейских пароходств, Сибирского геологического комитета, профессора Томского университета и технологического института.

Александр Александрович в военной форме молодцевато вышел на трибуну, будто делал это каждый день. Еле сдерживался от волнения. Прокашлялся и начал речь.

Сначала говорил о необходимости освоения богатств северного края, о спасении от вымирания туземного населения Енисейского Севера. Он подчеркнул, что спасение инородцев не заключается в создании им тепличных условий. Главное, предоставить каждому работу, способную обеспечить самодостаточную жизнь. Далее подробно рассказал, как идёт строительство Усть-Енисейского порта, о его перспективном значении для торгово-экономических связей с Европейской частью России и Западной Европой и о необходимости ускоренной добычи угля в районе Норильских гор.

«Енисейская казённая флотилия (4 парохода) потребляет 500 000 пудов каменного угля в навигацию. Для пароходов, рейсирующих в низовье реки (3 парохода, 8 рейсов), требуется 300 000 пудов, из какового количества потребляется лишь 70 тысяч пудов для обеспечения проходки в низовье реки, остальные 230 000 пудов буксируется вниз для того, чтобы иметь возможность подняться пароходам обратно. Если же бункеровку углём производить в низовье, то флотилия может вывезти 500 000 пудов грузов».

Потом он говорил о необходимости строительства железной дороги от месторождения угля до реки Енисей. Приводил расчёты стоимости одного погонного метра железки при строительстве в условиях болотистой тундры и вечной мерзлоты, предложив два варианта её прокладки от Норильских угольных копей до села Дудинского и до Усть-Енисейского порта.

Притихший зал сидел и внимательно слушал человека, впервые громко заявившего о неотложной необходимости освоения холодного, безлюдного, считавшегося до сих пор обузным для государства северного края. Многим в зале до сегодняшнего совещания Енисейский Север казался таким далёким и неприступным, как Луна. А сегодня они поверили молодому оратору, что низовье Енисея – это богатая и доступная для государства часть забытой русской земли.

А завершил Сотников своё выступление следующими словами:

«Итак, разобрав вопрос о возможности эксплуатации Норильского месторождения в связи с развитием Северного морского пути, мы должны прийти к заключению, что это не только возможность, но и очевидная выгодность, и не только экономическая выгода, но и крупный шаг культурного почина. Значение этого почина не может быть оценено одной экономической стороной; во всяком пионерском деле помимо коммерческой стороны есть ещё дух человеческий, его поступательная, кинетическая энергия. И в этом отношении нужен интерес высшего порядка, чтобы преодолеть все трудности суровых условий и преград.

Оценивая это предприятие со стороны культурного вклада в район пустынного холодного Севера, мы не можем не упомянуть о том оживлении и, мы бы сказали, возрождении жизни, которое это и подобные ему начинания несут в этом районе.

Пробуждение от этой спячки, в которую погрузилась наша арктическая область, возжигающая пока маленькую звёздочку русского оживления, может быть, послужит символом нашего общего пробуждения от вековой спячки и через “полночную” страну взойдёт солнце творческого духа русского народа».

Зал стоя аплодировал Александру Сотникову. Пётр Васильевич Вологодский пожал ему руку и сказал, обращаясь к залу:

– Господа! Позвольте ваши аплодисменты считать одобрением высказанных Александром Александровичем предложений по освоению Енисейского Севера. Я надеюсь, что все заинтересованные министерства и ведомства Сибирского правительства, частные и казённые компании наших губерний примут самое активное участие в их реализации. Александр Васильевич Колчак поддержал это важное государственное дело и благословил нас на его свершение.