Читать книгу - "Югославия в огне - Ольга Ивановна Обухова"

– Задержки на пять или десять минут? – саркастически осведомилась Диана.

– Эти пять или десять минут могут обойтись нам в столько же месяцев лагеря! – закричал Благоевич. – И разрушить наши жизни! Все очень серьезно, я не понимаю, почему ты пытаешься отделаться дурацкими шуточками!

– Пусть так. Пусть все – очень серьезно. Но к кому мы можем обратиться? Кто может нам помочь?!

Благоевич помрачнел.

– Мне не хотелось бы обращаться к ним, но, видимо, придется… Ты помнишь, как эти женщины помогли нам получить в срок обещанные «Таннлихер» бормашины? Может быть, попросить их походатайствовать сейчас о продлении наших виз?

Диана вспыхнула:

– Ты же всячески обзывал их. Называл проститутками. Говорил, что тебе было невыносимо ехать с ними в одном купе.

– Сейчас это уже неважно – когда речь идет о нашей свободе, о наших жизнях! Ты можешь связаться с ними?

– Я попробую, – процедила сквозь зубы Диана.

В это мгновение в дверь с силой постучали.

– Открой! – рявкнул Благоевич.

Диана распахнула дверь. На пороге стояла Катарина Фалькенрат.

Диана изобразила на своем лице улыбку:

– Как хорошо, что вы пришли! Мы вас ждали.

Катарина втащила в комнату большой мешок.

– Бормашины уже упакованы?

– Конечно…

– Распакуйте их. И положите туда то, что лежит в мешке. А потом снова аккуратно запакуйте.

– Что это? – Диана со страхом переводила глаза с Катарины на тяжелый узел, лежащий у ее ног, и обратно.

– Бумаги, которые вы должны привезти в Загреб. Мы их только что получили.

Диана почувствовала, как кровь отлила у нее от лица, а все тело начало мелко дрожать.

– Отвезти Пе…

– Не надо называть имен! – Катарина мотнула головой в сторону Томислава. – Это – лишнее!

– Вы… просто приговариваете нас к смерти. – Губы Дианы прыгали. – Я ничего от вас не возьму и никуда не повезу.

Катарина быстрым движением сунула правую руку в карман и извлекла оттуда пистолет. Его черный холодный зрачок уставился в лоб Дианы, и женщина почувствовала, как ее ноги стали ватными.

– Если не сделаете этого, то умрете прямо сейчас. Причем оба!

Диана посмотрела в окно, потом перевела взгляд на мужа.

– Мы покинули гау Каринтия. Именно здесь формально заканчивается территория рейха. А дальше идут земли так называемой «Верхней Краины» – оккупированные немцами с апреля 1941 года, но так и не присоединенные формально к рейху.

– Какая разница, – процедил Благоевич. – Документы немцы все равно будут проверять там, где кончается их оккупационная зона и начинается итальянская. Или, если угодно, итальянская провинция Лубиана.

Он держал обе руки крепко сцепленными в замок, но они все равно подрагивали.

– Осталось где-то сорок километров до этого места, – прошептала Диана. И посмотрела на тщательно упакованные бормашины.

В одной из них лежали переданные австрийскими подпольщиками бумаги о чудо-оружии. Главный секрет Третьего рейха, по территории которого они сейчас ехали.

Повинуясь руке машиниста, поезд стал замедлять ход и наконец остановился. В коридоре вагона раздался звук тяжелых шагов, послышались приглушенные голоса – и перед супругами Благоевичами предстали два одетых в черную форму гестаповца, которые проверяли паспорта и осуществляли пограничный контроль. За ними маячили фигуры военнослужащих Bahnschutzpolizei – специальной полиции в составе СС, обеспечивавшей охрану и функционирование железных дорог рейха.

– Паспорта, – бросил гестаповец.

Диана и Томислав передали ему свои паспорта.

– Откуда и куда едете?

– Возвращаемся из Вены в Загреб, – проговорила Диана. От волнения ее голос звучал чуть сдавленно.

– Вы супруги?

– Да. Вот свидетельство о браке. – Диана протянула гестаповцу бумагу вместе с немецким переводом, заверенным нотариусом. Немец даже не поглядел на нее.

– Что вы делали в Вене? Кто вам разрешил въезд туда?

– Закупали стоматологическое оборудование для нашей клиники в Загребе. Въезд разрешило посольство Германии в Хорватии.

– Почему не выехали в установленный срок? Ваша виза уже истекла.

У Дианы упало сердце.

– Мы должны были пересечь границу вовремя, но поезд… – хмурясь, начал Благоевич. Гестаповец перебил его:

– Если вы знали, что срок вашей визы истекает, вы должны были выехать из Вены еще вчера. Почему вы задержались в Вене? Мне нужно знать причину.

Его глаза прожигали Диану и Томислава, словно рентгеном.

– Мы приехали забирать стоматологическое оборудование, которое было ранее заказано, но по непонятным причинам его не подготовили в срок. Потребовалось личное вмешательство господина Карла Эбнера, чтобы нам выдали его. Мы получили оборудование буквально перед отходом поезда… Мы пытались вновь связаться с ведомством Эбнера, чтобы уведомить его о необходимости продлить нам визу, но мы просто разрывались между канцелярией Эбнера и вокзалом, и в итоге выбрали вокзал, надеялись успеть… Но… – Голос Томислава обреченно оборвался. На него было жалко смотреть.

– Вот это ваше стоматологическое оборудование? – Гестаповец указал на аккуратно упакованные бормашины и запчасти к ним. – Открывайте!

Диана нагнулась над ближайшей бормашиной и стала распаковывать ее. Потом повернулась к мужу:

– Дай, пожалуйста, ножницы.

Может быть, это были ее последние движения как свободного человека. Или живого…

Когда бормашина была освобождена от упаковки, гестаповец наклонился над ней и принялся перекладывать отдельные части, внимательно оглядывая каждую. Судя по его уверенным движениям, он обладал техническим образованием. Или просто многому научился за годы своей работы…

– Так. – Гестаповец пристально посмотрел на Диану. – Теперь – следующая.

Он указал на вторую бормашину, которая лежала у ног женщины, все еще упакованная.

С секретными чертежами внутри.

Диана наклонилась и начала деревянными негнущимися пальцами освобождать машину от упаковки. Перед ее глазами все плыло. Неожиданно она увидела лицо отца – Владимир Бестужев смотрел на нее и улыбался. Он был молодой и черноусый, и в его волосах совсем не было видно седины. Вслед за ним проплыло лицо Степана – сын ласково глядел на нее, его губы шевелились, но Диана не слышала ни слова.

Когда она очнулась, до ее слуха донеслось: «Пошли, нам надо проверить остальных пассажиров. Там есть двое подозрительных».

Это говорил второй гестаповец, который был ростом меньше первого и в основном молчал.

Гестаповцы повернулись и, стуча каблуками сапог по полу, вышли. Вслед за ними потянулись и эсэсовцы из Bahnschutzpolizei.

Диана застыла над уже почти распакованной бормашиной, не в силах разогнуться.

Из нее словно ушли все жизненные силы.

– Все, поезд тронулся. Ты можешь сесть. – Томислав коснулся ее плеча и почти насильно усадил на диван рядом с собой.

Диана совсем не ощущала собственного тела, в висках стучало.

– Кажется, немцы нас отпустили домой. – Томислав говорил с ней, словно с ребенком.

За окном тянулись предместья Любляны. Потом показалось заграждение из колючей проволоки, которым итальянцы опоясали весь город, замкнув его в сплошное проволочное кольцо, чтобы прекратить